За минувший год в России наметилась одна тревожная тенденция: если раньше "узниками совести" могли стать лишь непокорный Ходорковский с группой своих сотрудников и бесстрашные "лимоновцы", то теперь появилась новая группа де-факто политических заключенных и преследуемых. В нее вошли как чиновники, так и силовики, оказавшиеся невольными жертвами разборок между суверенными "башнями" Кремля. Классические примеры: следователь Довгий, генерал Бульбов, финансист Сторчак. Судьба этих людей показывает, что в нынешних условиях можно даже и не устраивать никаких протестных акций, но при этом все равно оказаться за решеткой, а сложившаяся система ничего не гарантирует даже самым преданным сотрудникам.
Бывший заместитель министра финансов Сергей Сторчак был живым воплощением "американской" или, если угодно, русской мечты. Человек, родившийся в 1954 году в небольшом городке и за полвека ставший одним их крупных государственных чиновников. Начинал он простым рабочим на масложировом комбинате, служил в армии и лишь спустя два года после демобилизации поступил в престижный МГИМО – очевидно, без всякого блата. Свободно овладел английским и французским языками, а после окончания института всего за семь лет стал дипломатом, а затем и финансистом высокого ранга. В 2000 году был награжден медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" II степени.
В Министерстве финансов, куда Сторчак пришел в 1994 году, он со временем стал "правой рукой" министра Алексея Кудрина, и потому его неожиданный арест в ноябре 2007 года оказался внушительным ударом по "либеральной" группировке.
"То обвинение, которое прозвучало, мне не совсем понятно, — заявлял в ноябре 2007 года Кудрин. — Тем более непонятна мера пресечения в отношении человека, который много лет проработал. И каждый день боролся за каждую копейку, за каждый цент, отстаивая интересы России во всех переговорах по долгам, а это крупные финансовые средства. Он был щепетилен по каждой запятой, и я думаю, мнение Министерства финансов по оценке этой ситуации будет иметь значение".
Однако уже прошло почти 11 месяцев, но даже Кудрину так и не удалось помочь своему коллеге–министру лишь позволили навестить Сторчака в СИЗО. Впрочем, за это время промелькнула информация, что премьер Путин недоволен работой самого министра: не раз подумывал отправить его в отставку и сдерживался лишь из-за начавшегося кризиса, последствия которого, далекие от проблем экономики, силовики самостоятельно минимализировать не в состоянии.
Обвинения в мошенничестве были предъявлены Сторчаку в момент ареста, приключившегося накануне уикэнда, когда Кудрин был на переговорах в далекой ЮАР. Как известно, Сторчак в Министерстве финансов занимался урегулированием внешних долгов России, "ворочал" десятками миллиардов долларов. Был проводником интересов России в "большой восьмерке", вел переговоры по урегулированию задолженности нашей страны перед "Парижским клубом", странами Восточной Европы и Персидского залива. Из всех этих сумм Следственный комитет заинтересовала судьба 43 миллионов долларов так называемого "алжирского долга", доставшегося России в наследство от СССР, поставлявшего вооружения в эту страну соцлагеря. Сегодня небогатые страны Азии и Африки не имеют возможности расплатиться, и потому чиновники Министерства финансов в некоторых случаях реструктурируют долги в новые схемы международного сотрудничества.
Так, при участии Сторчака старый четырехмиллиардный долг Алжира было решено списать в обмен на новые контракты с нашей страной на сумму в 7,5 миллиарда долларов. Однако часть долга стоимостью в 43 миллиона долларов была уже выкуплена российским ЗАО "Содэксим", возглавляемым Виктором Захаровым. И поскольку обязательства переходили уже на российскую сторону, эти деньги "Содэксиму" должен был выплатить не алжирский, а наш, российский бюджет. Но алжирская сторона по некоторым причинам не признавала эту "маленькую" часть долга, вследствие чего возникли сомнения в общей легитимности сделки.
За прошедшие месяцы появились новые серьезные сомнения, но уже в легитимности не сделки, а самого расследования. Во-первых, налицо проявился конфликт между Следственным комитетом и Генеральной прокуратурой: заместитель генпрокурора Виктор Гринь отменил постановление следствия о возбуждении в отношении Сторчака второго уголовного дела о превышении им полномочий, признав его необоснованным. Но в ответ представители следственного комитета заявили, что Гринь сам нарушил закон и подписал соответствующее решение задним числом. После этого Генпрокуратура провела масштабную проверку Следственного комитета.
Весной от расследования "дела Сторчака" был отстранен сам глава следственной группы Валерий Хомицкий, который дважды ходатайствовал о продлении срока содержания под стражей заместителя Кудрина. Адвокаты же заявляли, что дело движется слишком медленно: за пять месяцев бригада из 16 следователей провела всего восемь допросов и восемь обысков.
По итогам служебной проверки, из Следственного комитета при прокуратуре был уволен и начальник главного следственного управления Дмитрий Довгий, также курировавший расследование в отношении Сторчака, генерала ФСКН Бульбова и петербургского предпринимателя Барсукова (Кумарина). В августе уже сам Довгий оказался под арестом.
В ответ силовики предпринимали совершенно бессмысленные спустя полгода после начала расследования попытки засекретить дело. Все подробности давно стали достоянием гласности. Банкир и политик Александр Лебедев, также активно заступавшийся за Сторчака, так комментировал эту попытку: "Она свидетельствует, что "дело" однозначно политическое и оно разваливается, а система все больше стремится к правовому нигилизму, напоминающему 1937 год. В нормальном суде такое дело развалится с вероятностью 100 процентов".
Сторчак подавал кассационную жалобу на свой арест, где указал, что из-за нахождения под стражей не смог сделать больше сорока дел государственного значения, и это принесло России примерно 100 миллионов долларов убытков – сумма вдвое больше той, которую якобы присвоил Сторчак. Однако 3 октября следствие предъявило ему обвинение в окончательной редакции, инкриминировав не только мошенничество, но и еще одну статью — "Злоупотребление должностными полномочиями". По мнению адвоката замминистра Андрея Ромашова, это сделано с расчетом на то, что суд "обязательно вынесет приговор хоть по какой-нибудь" статье.
А из обвинительного заключения вообще… пропала вменяемая в вину и якобы планируемая к похищению сумма, что делает нелепой квалификацию мошенничества как "в особо крупном размере". Неудивительно, что Сторчак по-прежнему не признает своей вины и называет происходящее "белибердой и бредом".
Впрочем, подоплека "дела Сторчака" может оказаться куда более глубокой, чем банальные разборки кремлевских кланов. Еще десять месяцев назад сайт Каспаров.Ru писал, что тут есть и "конспирологическая" версия. Ведь по некоторым данным, заместитель министра не только урегулировал долги России, но и наблюдал за размещением средств Стабилизационного фонда – того самого лакомого для всех куска и не самой открытой сферы российской экономики.
А в этой самой экономике в последние два года происходят очень серьезные вещи, замаскированные от глаз обывателя бравурными "вестями с полей", по сравнению с которыми не только спорные задолженности перед "Содэксимом", но и все финансовые сделки с Алжиром – сущие пустяки. Сумма задолженности российских корпораций перед западными банками достигла сотен миллиардов долларов – по несколько тысяч "баксов" на каждого россиянина, включая младенцев и стариков!
"Кто "в случае чего" будет расплачиваться за эти, на первый взгляд сугубо "частные" обязательства? Кто и кому давал под них гарантии, раз нам вдруг стали столь охотно одалживать деньги? И какие это гарантии? Участвовало ли в переговорах по предоставлению кредитов частным банкам и корпорациям Министерство финансов?" – задавали мы тогда свои вопросы, проводя аналогию с серией подозрительных происшествий, приключившихся с контролировавшими финансы чиновниками КПСС в дни августовского путча 1991 года. Многие из них тогда самым странным образом кончили жизнь самоубийством, а история по-прежнему учит нас, что борьба за власть – это прежде всего борьба за собственность, за контроль над финансовыми потоками. Накануне очередных серьезных перемен прежняя элита обычно старается спрятать "концы в воду", нейтрализуя тех, кто "слишком много знал".
Сегодня, в условиях предсказанного нами глубокого экономического кризиса и серьезных перемен все эти вопросы не только не утратили своей актуальности, а лишь стали еще более острыми.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
