Я опять писала в Твиттере онлайн все происходящее, пока батарейка не села. С 6 утра начали приходить сведения, что защитников "дома Вистицкого" ("поющего десантника" — прим.ред.) увезли в ОВД Академическое. Стала ломать голову, могу ли я что-то сделать, и пришла в голову идея, что надо ехать в префектуру ЮЗАО и устроить скандал. Сказано — сделано.
От метро я села в маршрутку с таким расчетом, чтобы проехать мимо сломанного дома. Это было ужасное зрелище! Дом стоял с выбитыми стеклами, весь покореженный, как после бомбежки. Рядом стояли экскаваторы с ковшами и ОМОН. Я вбежала в префектуру, подскочила к охране и начала говорить на повышенных децибелах, что в округе ЧП, мне срочно нужен новый префект, кто там у них.
Охранник обалдело сказал, что префекта нет. Уже, по-видимому, уехал праздновать. На ресепшен потребовала внутренние телефоны приемной префекта и замов, мне опять же обалдело дали. Стала названивать — говорили, что никого из замов нет, найти не могут. Потом я спросила телефон замши Финаевой, и она вдруг оказалась на месте волшебным образом. Они сказали, что соединят, но положили трубку. Я позвонила опять и сказала, что сама приду и пронеслась мимо охраны. Финаева сказала, что другой зам — Коцоев — как раз сейчас там, т.е. у дома Вистицкого.
Я помчалась в приемную Коцоева и попросила секретаршу связаться и спросить, там ли еще Коцоев или едет в префектуру. С Коцоевым я уже сталкивалась полтора года назад по делу о "Народном гараже" в Зюзине. Тогда мы собрали жителей на публичные слушания (там мы впервые встретились с Костей Янкаускасом), собрали согласительную комиссию, потом еще раз были публичные слушания, большинство высказалось против строительства, и градостроительная комиссия отменила строительство гаража.
Так вот, когда у нас на согласительной комиссии пикирование пошло особенно жестко, Коцоев назвал меня "рыбка моя", на что я немедленно отреагировала "зайчик мой". Он вспомнил об этой истории в духе "Садись, Маша — Спасибо, Вова" — видно, она сильно запала ему в душу.
Я сказала, что не зря они пришли ломать Вистицкого ночью, как настоящие преступники. На это он сказал, что днем Вистицкий звал слишком много народа и правозащитников. Значит, это работает!
Потребовала документы, на основании которых они ломают. Он дал адрес в Интернете, и сказал, что Вистицкому кто-то недобросовестный продал незаконное здание, и сделка была по суду признана ничтожной. Ну, ясное дело! Когда им надо было, они признали сделку ничтожной, чтобы потом беспрепятственно отобрать здание. Мы беседовали очень долго, и, в конце концов, секретарша не выдержала и принесла ему на подпись две огромные папки бумаг. Ну, и пусть сидит до ночи.
Плохо вот что — он сказал, что один из защитников наехал на машине на ОМОНовца и сломал ему ногу, теперь получит уголовку. Блин, я же предупреждала, что нас будут провоцировать! Они с явным удовлетворением теперь все время будут пытаться вынудить нас на ответные действия и закрыть.
! Орфография и стилистика автора сохранены
