О новом шахматном гении — юном Гарри Каспарове я слышал еще с середины 70-х, а познакомился с ним, 17-летним, летом 1980 года, дома у его тренера Александра Никитина. Мы сыграли десяток блицпартий. Гарик брал себе минуту против пяти, но я, в то время играющий мастер, не смог добиться ни одной ничьей! Его талант ошеломлял. Потом он не раз давал мне интервью и комментировал партии для моего родного журнала "Шахматы в СССР/России". Естественно, я до тонкостей изучил его манеру изложения. Мы были единомышленниками и хорошо понимали друг друга.
Поражала и его неуемная жажда первооткрывательства. Позже Гарри признается: "Мне всегда хотелось прокладывать новые пути, и я стремился к неизведанным испытаниям, бросая вызов общепринятым стереотипам". Вспомнить хотя бы его беспримерные сеансы одновременной игры против… гроссмейстеров, целых сборных ведущих шахматных держав! "Или мы ничего не понимаем в этой игре, или мы играли не с человеком", — произнес после очередного поражения один из участников.
А его невиданный эксперимент "Человек против машины" — два матча с компьютерным монстром Deep Blue в 1996 и 1997 годах! Вскоре после них Гарри опубликовал в "Огоньке" замечательное эссе "Мускулы Эйнштейна". Предсказав, что в 2005 году машина уже наверняка победит чемпиона мира, он не утратил оптимизма: "Чувствительные натуры пусть пугаются при мысли о том, что машины способны думать. За этим стоит первобытный страх потерять уникальность человека. В конце концов наш мозг — это последняя монополия, которая возвышает нас над остальными живыми существами. Я же вижу скорее огромные шансы, и прежде всего в шахматах… Человеческий и электронный мозг могут дополнить друг друга и выйти на новое качество интеллекта, того самого интеллекта, который, возможно, только и будет достоин своего названия".
В конце 1999 года Гарри сказал мне: "Дима, у меня есть идея написать книгу о чемпионах мира. Помоги". И начались наши долгие беседы под диктофон… Проект оказался куда более масштабным, чем планировалось, и в этом весь Каспаров! Его необычайная работоспособность, широчайшая эрудиция и фонтанирование идеями постоянно раздвигали границы повествования, и в конце концов 13-й чемпион мира довел многотомное издание до своего любимого числа 13.
