Сергей Кривов умирает. Это — не подсудимый. Этот человек взят в плен. Взят в плен узурпационными властями за участие в освободительном движении. Собственно, писать уже не о чем. Все предельно понятно. Было бы у нас общество, мы бы все уже стояли десятками тысяч около суда, и не ушли бы до тех пор, пока люди не были бы отпущены. Но на это мы не способны почему то. В общем, не знаю, как вы, а я завтра еду к суду. И призываю это сделать всех, конечно же.
***
Борис Акунин отказался участвовать в Литературном собрании. Приглашение участвовать в Литературном собрании пришло и мне. Сначала я вообще не понял, что это за мероприятие. Тысяча "писателей" собираются и обсуждают проблемы литературы.
Тысяча писателей — это уже само по себе Кафка.
И что можно обсудить таким количеством людей в принципе, я вообще не понимаю.
Потом мне позвонили, и сказали, что должен быть Путин. В приглашении, кстати, об этом нет ни слова.
Тогда я решил идти.
Я хотел задать этому человеку один единственный вопрос. Я хотел спросить его, каковы у него варианты действий, когда здесь все рванет? Как он собирается быть дальше, когда начнется гражданская война, к которой он так последовательно и неуклонно ведет страну? Намеревается ли он стать уже полноценным диктатором и развязать уже полномасштабный, настоящий террор, ни в чем себе более не отказывая и желая удержать трон уже совсем любыми средствами, или хочет просто тихо спуститься по вырубленному в скале лифту дворца "Парсковеевка" к морю, сесть на яхту "Олимпия" и отплыть от пока еще охраняемого всеми спецслужбами пирса к далеким берегам, думая о девятизначных счетах.
Я правда хотел об этом спросить.
Не то, чтобы я ждал ответа. И не то, чтобы мне это было интересно. Мне этот человек вообще мало интересен. Не того масштаба личность, чтобы всерьез интересоваться её мотивациями.
Мне просто хотелось сказать правду. В лицо. Раз уж предоставляется шанс.
Такую неприязнь испытываю, что кушать не могу (с)
Но это глупо, конечно же.
Понятно, что в числе "тысячи писателей" никто мне этот вопрос задать не даст.
А находится в одном помещении с этим человеком мне хотелось бы только в том случае, если этим помещением будет зал международного трибунала.
Больше мне с ним разговаривать не о чем.
Все давным давно уже понятно.
Дмитрий Песков сказал, что не понимает, кого Акунин имеет в виду под политическими заключенными. Он подчеркнул, что аресты по "болотному делу" не имеют к политике никакого отношения.
Дмитрий Сергеевич! Вы — лжец.
И все это отлично знают. И Вы в том числе.
Впрочем, некая правда в словах Пескова все же есть. Узники болотного дела и впрямь не имеют к политике никакого отношения. Потому что, чтобы признать, что у нас есть политические заключенные, придется признать, что у нас есть политика. Стало быть, есть выборы. И правосудие. И, следовательно, суд, правоохранительные органы, и — государство.
Ничего этого у нас в стране нет.
Эти люди — не политические заключенные.
Это — пленные.
Участники освободительного движения, попавшие в плен к узурпационным властям.
Один из них, Сергей Кривов, сейчас умирает в Никулинском суде от голодовки, которую он не прекращает уже 62 день.
Судья Никишина дважды отказалась пропустить к нему "Скорую", когда он потерял сознание прямо в зале суда.
И вы об этом отлично знаете, Дмитрий Сергеевич.
И ваш патрон тоже.
Я также отказываюсь участвовать в Литературном собрании.
Завтра, вместо вашего Литературного собрания, я пойду к Никулинскому суду.
И буду требовать освобождения Сергея Кривова.
И всех политических заключенных тоже.
Которые в нашей стране — есть.
! Орфография и стилистика автора сохранены
