Засекреченный источник информации
На протяжении семи часов длилось заседание, в ходе которого сторона защиты досконально допрашивала четырех оперативников, которые занимались расследованием убийства Алексея Темникова. Первым выступил руководитель первой оперативно-розыскной части ОУР УВД по ЮАО ГУ МВД России по г. Москве по фамилии Гусейнов.
Согласно материалам дела, погибший Темников был приятелем Алексея Софронова и вечером 3 декабря 2011 года вместе с ним находился у выхода из станции метро "Улица академика Янгеля". Используя "незначительный повод", а именно внешний вид молодых людей, которые, по версии обвинения, были панками, один из них подошел к Темникову, спровоцировал его на конфликт и нанес ему смертельный удар ножом в сердце, а Софронова ранил в плечо. Защитники подсудимого подчеркивают, что в момент убийства их подзащитный находился в ресторане на другом конце города на дне рождения матери.
Как рассказал Гусейнов, во время следствия они отрабатывали несколько версий убийства, одна из них имела "националистический след". К этому выводу они пришли, основываясь на внешнем описании убийцы (по показаниям Софронова — прим. Каспаров.Ru) и характеру нанесения телесных повреждений. По словам оперативника, следствие предположило, что преступление мог совершить националист, поскольку "в некоторых группировках их обучают убивать одним ударом ножа". Гусейнов добавил, раз Константинов возглавлял националистическую организацию, то у следствия были подозрения, что он мог овладеть этой техникой.
– Почему вы выдвинули националистическую версию? Разве Темников был азербайджанцем, грузином или таджиком? – спросил адвокат Дмитрий Динзе.
– Темников был темный… и товарищ у него был… панк, –
неохотно ответил Гусейнов.
Позднее он заявил, что на Константинова поступила оперативная информация от некого засекреченного источника. Что это была за информация и кто был этим источником, оперативник наотрез отказался об этом говорить. Но потом заикнулся, что данные на подсудимого поступили от "негласного источника информации", который сотрудничает с правоохранительными органами. А раскрыть этого информатора он не может.
Тогда защитники решили спросить, поступала ли информация про другого предполагаемого преступника, на которого в ходе оперативно-розыскных мероприятий был составлен рапорт следователем Кириллом Чукаевым. В документе были зафиксированы показания свидетельницы-продавщицы, которая видела лысого мужчину с татуировкой в виде хвоста вблизи станции "Улица Академика Янгеля". Было установлено, что в одном из торговых павильонов он похитил часы. Однако, Гусейнов не счел эти данные существенными и лицо того преступника не было установлено.
Следующим допрашивали заместителя начальника ОРЧ-1 ОУР УВД по ЮАО ГУ МВД России по Москве Антона Княжева. Он подтвердил показания своего коллеги, что проверялись две основные версии – хулиганский мотив и конфликт с лицами, которые причастны к националистическим или каким-то другим группировкам.
"Мы отработали массу людей по приметам, который озвучил Софронов, потом была получена оперативная информация, что к преступлению может быть причастен Константинов. Затем стало известно, что Софронов его опознал", – отметил оперативник.
В итоге Княжев заявил, что внешность и характер нанесения удара ножом все-таки стали основными обстоятельствами того, что в убийстве есть "националистический след". Как он пояснил, националисты занимаются ножевым боем, носят с собой оружие, поэтому могут убить человека одним ударом, как был убит Темников. Было установлено что Константинов общался с неформалами, которые обладают такими навыками, добавил оперативник. В отличии от Гусейнова, Княжев признался, что для получения более детальной информации о подсудимом, оперативники сотрудничали с Центром по противодействию экстремизму.
Вместе с этим у оперативников не было информации, что Константинов находился в день убийства на месте преступления. Как заявил Княжев, у них в наличии была лишь оперативная информация от засекреченного источника. Между тем по данным биллинга телефона Константинова, его на месте преступления не было. Однако Гусейнов утверждает, что информация биллинга не предоставляет достоверное местоположение человека. "Он мог оставить свой телефон или отдать кому-то", – предположил полицейский.
Двое других сотрудников ОРЧ ничего существенного на допросе не рассказали. Повторили те же показания, что и их коллеги.
Экспертиза рисунка
Следом за правоохранителями в зал пригласили судмедэксперта Леонида Зайцева, проводившего исследование рисунка ножа и рану на теле Темникова. Самого орудия преступления найти не удалось – оно бесследно исчезло. Но неожиданно нож, вернее его рисунок, появился в уголовном деле спустя полгода после убийства. В июле 2012 года Софронов дополнил свои показания, в которых подробно описал преступника и нож: его длину, ширину и форму лезвия.
По словам адвокатов, первая экспертиза была назначена еще в начале следствия, и после этого допросили Софронова, который дал показания и нарисовал нож. Затем назначили повторную экспертизу, вывод которой сводится к тому, что характеристика ножа не противоречит орудию убийства. Стоит отметить, что в ходе обыска ни один из четырех изъятых у Константинова и его отца Ильи Владиславовича ножей не совпадает по своим параметрам с двухмерным рисунком орудия убийства.
Эксперт Зайцев пришел к заключению, что исследование по такому рисунку делать нельзя, и он лично не устанавливал тождество этого изображения и предполагаемого орудия преступления. Специалист давал оценку лишь протоколу допроса Софронова и рисунку. С ним согласился приглашенный эксперт со стороны защиты Александр Горшков.
"Мы проводили собственное исследование. В своем заключении мы полностью согласны с экспертом, – поддержал своего коллегу Горшков. – Но мы можем высказать лишь одно замечание. Эксперт должен еще изучить и одежду для определения повреждения. Предметы одежды находятся в хорошем состоянии и при исследовании возможно установить дополнительные параметры клинка, его острие и закругление лезвия".
Зайцев не согласился с этой позицией и настаивал, что исследование одежды не повлияло бы на результат экспертизы, поскольку признаки клинка ножа особенно отчетливо отображаются на теле трупа без одежды. Эксперты стали спорить, приводить примеры различных исследований из диссертаций и приказов.
– Давайте заканчивайте эту полемику, это не научный совет, – остановила спор между экспертами судья. – Свободны оба.
Показания бездомного
Единственным очевидцем конфликта между предполагаемым убийцей и Софроновым (убийство Темникова свидетель не видел — прим. Каспаров.Ru) оказался пенсионер Николай Сальников, который приехал в Москву на заработки, потерял все свои документы и по выходным просит милостыню у станции метро "Улица академика Янгеля". У свидетеля не было паспорта, для его опознания в зал пригласили следователя Андрея Алтынникова, который проводил допрос Сальникова. Он подтвердил личность пенсионера.
Отвечая на вопросы судьи и гособвинителя, свидетель волновался и порой путался в показаниях. Но в итоге рассказал, что первый раз его допрашивали в день убийства. Хотя оперативники Гусейнов и Княжев утверждали на суде, что "от бездомного плохо пахло, он был сильно пьян в тот вечер, никого не смог опознать и ничего не рассказал".
– Это ложь! Это наглая ложь! Я пиво выпил после того, как меня допрашивали, – воскликнул Сальников.
Судье он сказал, что видел, как в метро забежали два парня, один сделал подсечку другому и тот покатился по лестнице. По словам очевидца, он испугался и решил спешно покинуть место драки. Он не смог описать нападавшего, но вспомнил, что у парня, который упал с лестницы были "взъерошены волосы". Именно так свидетель описал ирокез Софронова. Когда адвокаты попросили посмотреть в сторону Константинова, свидетель сказал, что не может его опознать и добавил, что ни разу не видел его в районе станции метро. При этом Сальников настаивал на этих показаниях, однако прокуроры добивались получить другой ответ.
– Можете ли вы утверждать, что этот человек там был? – строгим тоном спросил гособвинитель.
– Я так не могу... Нет, не видел, – ответил Сальников.
– Но в тоже время вы никого не можете опознать, – не унимался прокурор.
Любопытно, когда Сальникова допрашивали во второй раз (допрос вел следователь Алтынников) он назвал фамилию Софронова и Темникова. Когда свидетелю зачитали на суде протокол допроса, тогда он заявил судье, что никакого Софронова он не знает.
– Я ни разу не слышал имя убитого и Софронова. Частично эти показания верны, но часть показаний добавлена. Я этого не говорил, –
возмутился Сальников.
На вопрос адвокатов, оказывалось ли давление на него. Пенсионер ответил, что ему не угрожали, но его следователи предупреждали, что за "слова нужно отвечать".
После длительного допроса еще двух экспертов судья не выдержала и решила перенести заседание на 3 декабря.
Андрей Карев
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
