Статья художника Игоря Шелковского, написанная 14 лет назад, потрясает своей актуальностью и в наши дни нисколько не устарела. Художник, а предсказал все лучше любого политолога.
Борис Родоман, географ
Юрий Самодуров, геолог, куратор
"Русская мысль" — № 4315 — 27 апреля — 3 мая 2000 — 11
ИЗ РЕДАКЦИОННОЙ ПОЧТЫ
Из Пекина Ельцин — тогда глава России, одряхлевший и уже плохо соображающий, но заботящийся о преемнике, — погрозил пальцем в сторону Америки: президент Клинтон на секунду позабыл, что у России есть ракеты, и впоследствии Клинтон оправдывался, что, мол, нет, не позабыл. А ведь это был хороший случай забывчивости — жаль только, что он длился так мало времени. Что было бы, если б Клинтон позабыл о российских проржавевших ракетах не на секунду, а, допустим, на несколько месяцев? За этот срок усиленным дипломатическим и экономическим нажимом можно было бы остановить геноцид в Чечне, как он был остановлен год назад в Косове военными операциями.
Российская угроза ракетами — такой же блеф, какими были когда-то угрозы советские.
Президент Рейган, блестяще сыгравший свою историческую роль, в свое время "позабыл" про советские ракеты и поставил все на простую моральную основу, назвав СССР "империей зла".
К нему присоединились, проявив свою волю, что редко для западных политических деятелей, Миттеран и Тэтчер. Результатом такой твердой моральной позиции было крушение коммунизма — зло потерпело поражение.
Но, вопреки ожиданиям, с распадом советского монстра зло целиком не исчезло, так как сам дух империи сохранился.
Зло лишь уменьшилось в географических размерах до масштабов империи Российской. С приходом к власти Путина возможен поворот к прежним методам и целям тоталитарной государственной системы. Снова средства будут тратиться на обретение военной мощи, а целью станет самоутверждение нации при угрозе применения военной силы. Вновь — конфронтация с Западом и выстраивание осей и блоков.
Особенность имперского сознания в том, что внутри нации оно не воспринимается как зло, вообще не замечается. Каждая наращивающая свое могущество и озабоченная своим "величием" нация думает о себе примерно одинаково: мы-то хорошие, справедливые; плохие — другие (чаще соседи).
Мы вооружаемся, но мы не хотим войны, мы за мир.
А какие-нибудь венгры, чехи, афганцы сами виноваты, что мы были вынуждены вмешаться в их дела и навести в их странах порядок, "выполняя интернациональный долг".
Разумеется, внутренняя ситуация в России сейчас другая, чем в прежнем СССР: есть (пока?) свобода прессы. С другой стороны, круг протестующих против нового зла сузился буквально до считанных единиц. Те, кто боролся против зла коммунистического — от Солженицына до Льва Тимофеева, — новое российское зло за таковое не считают. Наоборот, они с ним солидарны и видят в нем законный и естественный русский патриотизм. Солженицын, когда-то восхищавшийся чеченцами за их сопротивляемость сталинскому режиму, теперь такого восхищения уже не выказывает и согласен с официальной российской пропагандой, называющей их "бандитами". Имперское мышление, всегда базирующееся на понятии "величия", готово превратить длящуюся 200 лет несправедливость в справедливость лишь за ее укорененность в истории. Тем, что время империй прошло и что империя и демократия — вещи несовместимые, пренебрегают в ущерб демократии.
Избрание на высший пост бывшего сотрудника КГБ выглядит примерно так же, как выход на свет теневой экономики. Если подлинная, хотя и закулисная власть, как и знание о том, что на самом деле происходит в стране, всегда принадлежали карательным органам, то почему бы эту их власть не легализовать? Как теневая экономика принесла с собой все свои негативные стороны: пренебрежение законом, криминальность, — так и менталитет "органов" окрасит будущие действия власти.
Пути и движения по широкому имперскому тракту легко предсказуемы: скорее всего, они выльются в реализацию солженицынской идеи о единстве с Украиной и Казахстаном, Белоруссия уже прилепилась — хоть и уменьшенная по сравнению с советской, но империя! И Украину, и Казахстан будут в нее загонять не мытьем, так катаньем, а скорее всего и тем и другим (т.е. насилием и ложью); любителям повоевать, генералам работа найдется.
Начнется, возможно, с возвращения России Крыма: всем же известно, что Севастополь — русский город (забудем навсегда, чей город Кенигсберг).
Во время устроенного Хрущевым кубинского кризиса Джон Кеннеди (по воспоминаниям его брата Роберта) постоянно повторял одну и ту же фразу: только не надо его (Хрущева) загонять в угол. Хрущев в то время в той ситуации боялся и не хотел атомной войны не меньше, чем Кеннеди, и никогда бы ее не начал. Это был как раз подходящий случай загнать его в угол и как следует там выпороть, чтобы ни ему и никому другому впредь было неповадно устраивать такие провокации. Хрущеву важно было взять Америку на испуг, одержать психологическую победу — ни Джон Кеннеди и никто из его окружения тогда этого не поняли.
Будущее Запада будет зависеть от него самого, от его решимости, мужества, от занятой им моральной позиции. Сделав в Косове большой шаг вперед в моральном подходе к политике, Запад сделал два шага назад в Чечне, закрыв глаза на творимый там геноцид чеченского народа, сделав вид, что его удовлетворяет лживая аргументация Путина.
Уступка злу никогда не приводила к его исчезновению — наоборот, лишь к его укреплению и разрастанию. Проявляя твердость, Запад всегда выигрывал, будь то блокада Берлина или оборонная инициатива, названная "звездными войнами". Уступки порождали дух Мюнхена или Ялты, малодушие в один момент приводило к колоссальным жертвам в дальнейшем.
P.S. Игорь Шелковский признанный и известный в России художник. Пару месяцев назад в Москве была очень большая выставка в новом зале Свиболовой на Остоженке. В конце 70-х — начале 80-х Шелковкский в одиночку издавал в Париже журнал "А-Я" о неподцензурном советском искусстве нонконформистов. Вышло 7 или 8 номеров. Это был настоящий жизненный подвиг гражданина, человека и художника.
