Я родился в 1962 г. и рос в брежневском СССР. Почти никаких убежденных коммунистов я уже не застал. Это была эпоха разложения социализма.
Дорогой Леонид Ильич, как известно, был любителем широко и вкусно пожить, отличался добродушием и неразборчивостью в знакомствах, прагматизмом и цинизмом (помните его смачный поцелуй взасос с диктатором Центральноафриканской республики Бокассой, известным людоедом?), а в старости стал маразматиком.
В СССР было принято рассказывать анекдоты о вождях (кстати, сейчас эта традиция утеряна: Путина ругмя ругают – но воспринимают очень серьезно, не смеются над ним – а тогда смеялись). Так вот, отношение советского народа к своему лидеру лучше всего демонстрируют именно эти анекдоты.
Помню такой, например. Едет Брежнев по Москве, увидел памятник. Спрашивает у помощника:
- А это кому памятник?
Тот, почтительно:
- Это, Леонид Ильич, памятник Чехову.
Брежнев (подумав и пожевав губами):
- Это тому, который "Муму" написал?
Помощник (нервно и еще более почтительно):
- Нет, Леонид Ильич: "Муму" Тургенев написал!
Брежнев надолго задумался.
И только, когда уже подъехали, сказал:
- Странно! "Муму" Тургенев написал – а памятник Чехову!
И вся страна стала похожа Брежнева. Лицемерная, гедонистичная, жаждущая красиво пожить элита. Да и в народе стремительно распространялись совсем-совсем НЕ НАШИ идеалы. Целью жизни все чаще становились польский гарнитур, домик в деревне, путевка в Гагры.
Добродушная, довольно либеральная страна, где идеологические заклинания повторяли, не вкладывая в них никакого смысла, только ради карьеры и собственного благоустройства.
Кажется, даже БРОВИ УСАМИ стали чаще встречаться у советских людей!
При Сталине, конечно, страна была другой: безумной, паранойяльно-подозрительной, солдафонски грубой, фанатичной, невероятно жестокой. Очень похожей на Сталина. Говорят, Генералиссимус любил работать по ночам – и почти все советские начальники, от Львова до Владивостока, от Мурманска до Баку – сидели, клюя носами, за своими письменными столами с включенными настольными лампами, превратившимися в орудие пытки, – терли слезящиеся, красные глаза и старательно марали бумагу, чтобы ничем не отличаться от Вождя.
Это была страна-Сталин.
Что-то подобное начало происходить при Андропове, но полного уподобления не произошло: поэт-кагэбэшник приказал долго жить.
А сейчас наша страна превратилась в Путина. Непредсказуемая, как истеричная шпана, торжествующе мстительная и злобная, слепая и равнодушная ко всему, кроме своих комплексов, клептоманка и авантюристка, чьи безумные фантазии умеряются только трусостью.
Есть такие существа, не имеющие скелета, - желеобразные. Они могут принять любую форму, они как пластилин. Вот и страна, населенная рабами, легко уподобляется Первому Лицу и становится неотличимо похожа на него.
Я думаю, Россия даже могла бы казаться доброй и благородной, если бы по какой-то невероятной случайности главным чиновником государства вдруг оказался именно такой человек. Хотя на самом деле наша страна – НИКАКАЯ. Потому и может быть – а, точнее, казаться - ВСЯКОЙ.
Здесь почти нет людей – одни рабы.
А рабы – существа аморфные, без формы и внутреннего стержня. Поэтому имеет значение характер, индивидуальность, личные качества – только одного человека. Остальные – пластилин в его творящих пальцах.
Великий Царь мнет эту мягкую, податливую глину, как хочет. И лепит из нее свое собственное подобие.
! Орфография и стилистика автора сохранены
