Когда им плохо, Риббентропы им уже не помогут и они хватаются за соломинку. Хрущев для переговоров об условиях капитуляции использовал не Громыко, а любимого журналиста. Путин не Лаврова, а любимого шута. 

Сегодняшние размышлизмы Колесникова в "Коммерсанте"— открытая, не зашифрованная, срочно сляпанная депеша в Вашингтон. Ответ на начертанные на стене слова: "Putin, Russia are culpable"

Отчаянный крик Большого Брата, неожиданно превратившегося в Уинстона Смита: 

"Не меня, не меня!  Джулию! Не меня, не меня! Козла Гиркина! Назовите его сulpable и я их всех солью! Только дайте мне Ваши доказательства и немедленно!" 

Сегодня был не лучший день и у короля и у шута. От пассажа о детях на версту разит кондовым лицемерием: "Ни за что погибшие дети, и взрослые тоже, и старики – это тем не менее для него красная линия, за которую он не может переступить".

На минуточку, это о человеке с тонкой душевной организацией, отдавшем приказ штурмовать школу с детьми в Беслане и травить газом заложников вместе с террористами на Дубровке. 

Интересно, что Колесников потеряет раньше — работу или работодателя. Или может быть порадует нас еще своими остроумными репортажами из Гааги.

Андрей Пионтковский

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter