Получил письмо от друга - московского ITшника, серьезно подкованного и по гуманитарной части, действительно либерала западного типа - канадско-австралийского наверное, с некоторым оттенком левизны. В общем одно удовольствие с такими общаться, прекрасно друг друга понимаем (только он не такой радикал как я, это само собой). Письмо интересное, с позволения автора делюсь.

"Был вчера в Moscow English Conversational Club.
Не помню, рассказывал я тебе об этом месте или нет. Это такая площадка для общения на английском на свободные темы. Собираются русские, иностранцы, англоязычные экспаты и не только, в общем, место по-своему интересное.
Есть там один тип. Запутинец, который о своем запутинстве очень любит вслух порассуждать. Говорит, как он поездил по миру и везде все то же самое и т.п.
Я в клубе не был недели 3, кажется. А он не был уже довольно давно.
Так вот, вчера я его там встретил. И прифигел от того, насколько изменились тональность и тематика его рассуждений. Он у нас теперь в сторону Новодворской смотрит с уважением, а на комментарии наивной молодежи с не меньшим, чем раньше, пафосом, говорит типа "да, во всем мире права ущемляли, но теперь-то ситуация другая, говорят совсем другие вещи, упорно твердят, что все хорошо, когда кругом очевидная ж..."
В том же тоне, с теми же интонациями.
Я не стал ему говорить: "а раньше ты всего этого не понимал и не видел, да?"
Так вот, подумал, что есть определенная категория искренних запутинцев, которые были довольны неким жизненным уровнем, и в этот жизненный уровнень, помимо зарплат и цен на нефть, для них все же входили некие права. Понятие о праве, возможно, не входило, но сами права были. Чуйка была на них.
Так вот теперь им эта чуйка сигналит, что "сейчас их будут бить, может быть даже ногами". Отберут у них права. (То, что раньше с их молчаливого одобрения права отбирали у других - тут, похоже, слепое пятно).
В обшем, жуть как интересно: а много ли их таких?.. Есть шанс, что в Москве и Питере их ой немало..."

Что скажете, други и другини?

Илья Морозов

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены