Проведя полгода в следственном изоляторе, член Объединенной коммунистической партии Дарья Полюдова вышла на свободу. Полюдова — первая россиянка, обвиненная в публичных призывах к нарушению территориальной целостности России по ст.280.1 Уголовного кодекса РФ. Также ей инкриминируют публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности по ст.280 УК РФ. Дело было возбуждено в августе 2014-го, после того как Полюдова анонсировала "Марш за федерализацию Кубани" на 17 августа. Акция должна была состояться синхронно с неразрешенным шествием "Национал-большевисткой платформы" в Новосибирске — "Маршем за федерализацию Сибири".

По мнению Полюдовой, хотя ее и отпустили из-под стражи под подписку о невыезде, ей грозит реальный срок. Уголовное дело она считает местью ФСБ. В интервью Каспаров.Ru бывшая политзаключенная и фигурант списка "террористов и экстремистов" Росфинмониторинга рассказывает о нюансах преследования оппозиции на Кубани и специфике краснодарского СИЗО №5, подведомственного ФСБ.

Ваше недавнее неожиданное освобождение из тюрьмы — это признак смягчения линии следствия?

— Я этого ожидала. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, 109-я статья не позволяет держать человека под стражей по подозрению в преступлении средней тяжести более полугода. И так как 25 февраля 6 месяцев с момента моего ареста истекли, то я не удивилась, что меня отпустили домой. Хотя, по правде, уже морально готовилась к тому, что повезут в суд — продлевать меру пресечения — и надо будет заявлять, что держать меня в СИЗО незаконно. Следователь ФСБ по особо важным делам Дмитрий Шаповалов на это не пошел, хотя неоднократно нарушал закон в ходе расследования — например, не всегда извещал адвоката о судебных заседаниях, на которых мне продлевали срок.

Как все произошло?

— Защита подала ходатайство об изменении меры пресечения (было подано несколько ходатайств — прим. Каспаров.Ru). Сотрудница СИЗО позвала на выход с вещами из камеры, в которой мне пришлось находиться полгода. Я расписалась в получении подписки о невыезде: теперь я не могу покидать станицу Полтавскую — разрешено ездить только на следственные действия в Краснодар. Чтобы, например, получать уведомления об окончании следствия.

Вы открыли список тех, кого обвинили в посягательствах на территориальную целостность России из-за "Марша за федерализацию Кубани". Как вы понимаете понятие "федерализация"?

— Да, я первая попала под статью 280.1 УК РФ "Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ". Все завертелось после того, как в августе прошлого года я заявила о готовящейся протестной акции в Краснодаре — собственно, о "Марше за федерализацию Кубани". Как все помнят, весной в Украине проходили марши за федерализацию, которые российские власти поддерживали, ведя с Украиной информационную войну. Наверное, они решили показать, что в Украине федерализация — это можно, а у нас — нельзя. Такая была идея.

Украинские СМИ тогда активно писали о кубанских и сибирских сепаратистах, готовых "восстать в день марша". Как вы это прокомментируете?

— Никакого регионального сепаратизма не было и в помине! В Краснодарском крае я не слышала ничего подобного. А украинцы, наверное, так троллили Путина.

Тогда как правоохранительные органы объясняли действия в отношении вас — арест, первое уголовное дело, второе?

— Краевые спецслужбы переволновались из-за шумихи вокруг марша. Акция была анонсирована в нескольких городах России и вызвала ажиотаж в СМИ и тревогу во властных структурах. Это первое. Второе — моя активность в регионе. Как известно, в провинции активистов душат. Кубанские правоохранительные органы славятся своим рвением. Взять хотя бы дело Евгения Витишко или Сурена Газаряна — вся оппозиция у нас или сидит, или в политэмиграции.

Для местных силовиков моя заявка "Марша за федерализацию Кубани" была последней каплей. До этого на меня давили заведенными административками. Сначала в феврале 2014 года дали 15 суток административного ареста и 10 тысяч рублей штрафа: грянула Олимпиада, и начались чистки оппозиции в крае. Потом 9 мая — еще 10 суток и 10 тысяч за одиночный пикет с антипутинским баннером. В августе, после провокации ЦПЭ, — 14 суток, но без штрафа. И вот — тюрьма.

Хронологически как все происходило?

— 15 августа я шла на собеседование в Краснодаре. Появились цэпээшники — обычные полицейские ко мне последнее время не подходили из-за моих жалоб на них в прокуратуру — и тут возник "случайный прохожий", а на самом деле — провокатор, который сначала напал на меня, а потом заявил в полицию о мелком хулиганстве в его отношении. Там открывают административное дело. Как выяснилось позже, оно было прикрытием для уголовного.

Когда меня привезли в отделение, полицейские проговорились, что я у них "по другому делу". Пока я сидела в обезьяннике, им звонили "товарищи" с главка ФСБ. До этого я с ФСБ не сталкивалась — слежку за мной они перепоручали ЦПЭ. Мобильный телефон изъяли до возбуждения дела по обвинению в размещении трех постов на моей страничке "ВКонтакте", а следственные действия вели еще до получения мной четырнадцати суток. При обыске у бабушки изъяли мамин компьютер и флаг Левого фронта. Из моей квартиры взяли ноутбук. Когда буду знакомиться с материалами уголовного дела, наверное, много интересного узнаю.

Как вы поняли, что после административного ареста попадете в СИЗО?

— Я не думала, что дело возбудят. Я разместила на страничке "ВКонтакте" фото с пикета с плакатом "Не война с Украиной, а революция в России" (ч.2 ст.280 УК РФ), перепостила шутливую запись, что этнические кубанцы хотят в Украину (ч.2 ст.280.1 УК РФ) и заявила, что Путин виноват во всех терактах и катастрофах (ч.2 ст.280 УК РФ). Но когда узнала, что меня везут в суд, то поняла, что отправят в тюрьму. Конечно, выразила на заседании протест, что в моих действиях нет состава преступления, нет умысла на насильственное свержение конституционного строя или посягательства на территориальную целостность страны, но это не ни на что не повлияло.

Следствие предлагало для вас более мягкий вариант, чем содержание в СИЗО?

— Нет. Оперуполномоченный ФСБ Георгий Котенко на допросе то шоколадками агитировал явку написать, то угрожал родителям, что им "будет плохо". Обещал наркотики подкинуть Михаилу Пулину — активисту Национал-большевисткой платформы, который анонсировал "Марш за федерализацию Сибири". Мне говорили: кайся. И уточняли: признавай, не признавай — но до суда в тюрьме все равно посидишь. Еще советовали особый порядок суда взять. Я, конечно, виновной себя не признала и не стала сотрудничать со следствием.

Чем следствие оправдывало вашу строгую изоляцию от общества?

— Когда мне каждые два месяца продлевали меру пресечения в СИЗО, то следователь, кроме стандартных фраз о моих способностях "препятствовать правосудию", мотивировал необходимость ареста наличием каких-то "подельников", которые якобы скрываются в Украине. Дескать, если отпустите Полюдову, она моментально уедет в Украину. Такие вот домыслы.

У вас юридическое образование. Это как-то вам помогало?

— Честно говоря, не очень. Все мои ходатайства о нарушениях закона и несоответствии УПК игнорировались. Я подавала жалобу по поводу угроз подкинуть наркотики, но толку все равно нет.

По "делу о федерализации Кубани" проходят еще четыре человека, так?

— На самом деле это не совсем так — трое. Петр Любченков жил и живет в Украине, Марш он организовывал по Интернету. Вячеслав Мартынов сбежал в Украину, чтобы не попасть в тюрьму. Арестованный Сергей Титаренко проходит не по нашему делу. О том, что он заключен в СИЗО, я узнала только два месяца назад. Нюансов его дела я тоже пока еще не знаю. Сколько его продержат — не знаю. По УПК должны не более полугода.

Как прошли полгода в тюрьме?

— Я оказалась в Краснодарском СИЗО №5, подведомственном ФСБ. Там даже отделение ФСБ рядом. К администрации тюрьмы у меня претензий нет, начальник мои гражданские права не нарушал. Единственное — я сперва попала в камеру с женщиной по имени Галина, с 2009 года она там сидит безвылазно, и она давила на меня, чтобы я признала вину. Само собой, когда я отказалась, Галина перешла на оскорбления и бросилась на меня с кулаками. Я написала заявление начальнику учреждения с требованием перевести меня в другую камеру и пригрозила голодовкой. Буйную Галину перевели в другое место, и у меня появилась нормальная сокамерница.

В камерах есть телевизоры, холодильники, кондиционеры. Подъем в шесть утра, но можно дальше спать хоть весь день, только застелить койку требуется. Но вот еду в тюрьме невозможно есть. Кормят ужасно. Своей кухни не было, баланду привозили из СИЗО №1. Некоторые камеры переполнены. Поначалу я сидела в двухместной с двумя женщинами, и на ночь приходилось устраиваться на раскладушке. Только после жалоб оказалась в нормальных условиях — там и просидела 4 месяца.

За что сидят в следственном изоляторе, опекаемом спецслужбами?

— Сидят по делам, которые по части ФСБ. В женском корпусе — по статьям "измена Родине", "шпионаж", "мошенничество в особо крупном размере". Шпионаж, например, — посредством передачи эсэмэсок. В общем-то многих уговорили дать показания уже в тюрьме, иначе бы у них даже состава преступления не нашлось, а при хорошем адвокате дела бы и вовсе рассыпались. Среди мужчин есть фигуранты дел о наемничестве и участии в незаконных вооруженных формированиях.

Что бы вы изменили в СИЗО?

— Помимо безобразной еды, проблема в том, как ведут себя некоторые сотрудники администрации. Нужно, чтобы они лояльнее относились к заключенным. Есть там одна женщина, приходит к зэчкам — то краску для волос заберет, то другую мелочь. И вообще царит атмосфера грубости.

Некоторые оппозиционеры сообщают, что не получали от вас писем за время тюремного заключения.

— Письма попадали к цензору, и тот отдавал их следователю Шаповалову — а он уже издевался, говоря, что мне никто не пишет. Еще уточнял, что тот или иной знакомый оппозиционер забыл про меня.

Как, по-вашему, изменилась страна за время вашего заточения?

— В тюрьме из информации только путинское телевидение — и все. Никаких альтернативных СМИ. Распечатки новостей из Интернета мне не присылали. Я знала в общих чертах, что в стране экономический кризис и что курс рубля упал. Средняя зарплата в Краснодаре — 15 тысяч рублей, и она не растет. Это ожидаемо в свете санкций и военной агрессии. Но по телевизору говорили, что "бандеровцы" виноваты: напали на Донбасс. Оказалось, что промыты мозги даже у оппозиционеров: некоторые активисты ухватились за идею "Крымнаш". Другие же уехали за границу или сели.

Полгода следствия по экстремизму в соцсетях — достаточно долго. Почему дело до сих пор не в суде?

— Следствие затянулось из-за медлительности экспертов, которым поручили исследовать мои посты на предмет экстремизма, при том что запрос отправили не в Москву, а в Краснодар. Из-за такой волокиты следователь уже два раза умудрился предъявить мне обвинение, что, мягко говоря, не согласуется с уголовно-процессуальными нормами.

Вы отказались от адвоката, оказавшись под подпиской о невыезде?

— Адвокат Аванесян советовал признать вину. Еще на протяжении следствия он не оповещал меня о судах, настаивал не поднимать шумиху, а в последний раз напугал маму, что меня еще раз посадят, если я буду продолжать писать в Интернете. Еще он спрашивал зачем-то мой пароль от странички "ВКонтакте", которую заблокировал Роскомнадзор. Я отказалась от Аванесяна, и теперь у меня адвокат из "Агоры" — Андрей Сабинин.

Какой исход в суде вы прогнозируете?

— Возможно, дадут реальный срок — мне грозит до 5 лет. То, что меня отпустили, не значит, что я победила или что в итоге мне дадут условку. Но чем больше протестных активистов сажает режим и чем сильнее разгорается экономический кризис, тем больше людей отвернутся от режима. Народ рано или поздно разозлится и выйдет на улицы.

Максим Собеский

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter