На этой неделе нас порадовали двумя сообщениями из Петербурга. Во-первых, немного заскучавший борец с геями Милонов обратил внимание внимание на монеты и банкноты. Ну, это понятно - осень, для гей-прайдов не сезон, видимо, поэтому он и заинтересовался нумизматикой. И тут же выяснил страшную вещь: орлы-то на монетах и банкнотах - без корон!
Вот в чем дело-то, вот почему у рубля карьера как-то все не складывается! Стоит только увенчать головы орла коронами - и воспарит рубль над долларом!
Правда, идею нового дизайна отверг главный герольдмейстер России Георгий Вилинбахов. Наличие герба совершенно необязательно для монет. Есть страны, где вместо него чеканят изображения зверей. И ничего, живут люди и с такими монетами. Да и менять дизайн эмблемы Центробанка в кризисную пору довольно накладно.
Так что придется Милонову вновь вернуться к поискам своей любимой символики - радужной.
Второе сообщение любопытнее. Есть на севере Петербурга такой исторический район - Парнас. Название появилось в екатерининские времена: императрица повелела насыпать в том месте холм с видом на Шуваловский парк. А живописность местности и тогдашняя любовь к античной мифологии и определили название.
Но нашелся в Петербурге депутат, который усмотрел связь названия района (так называется и муниципальное образование, и станция метро) с известной партией. Зарегистрированной, между прочим, соответствующими органами Российской Федерации.
Депутат Законодательного собрания Евгений Марченко упомянул об этом.
Переименовать муниципальное образование хотят в Сергиевское, в честь Сергия Радонежского.

"Это в честь преподобного Сергия Радонежского, - поясняет депутат Марченко, - это великий святой Русской православной церкви, это великий политический деятель, тот человек, который помог Дмитрию Донскому объединить вокруг себя русских князей, в результате чего татаро-монгольским захватчикам был дан надежный… серьезный отпор на Куликовской битве…"

Надо заметить, что надежный отпор монголо-татарским захватчикам (такой надежный, что через пару лет они заняли Москву, заставив Дмитрия Донского бежать, т.е. "уехать для сбора войск" в Кострому) имеет еще меньшее отношение к территории округа, чем известная гора: петербургский Парнас с легкой руки Екатерины II и в самом деле стал одним из любимых мест для прогулок поэтов и писателей – по крайней мере, когда оставался тихой дачной окраиной.
Но дело не в этом, дело в демонстративной лояльности некоторых депутатов перед выборным 2016 годом. Лояльности не к горожанам, конечно, а к тем, кого нервирует даже название партии ПАРНАС.
В Петербурге имеется много мест, которые было бы неплохо переименовать. Особенно – в районах советской застройки, где те еще названия вообще не трогали. Ну, например, не очень приятно гулять по улице Белы Куна – крымского палача. Почему-то сочетание "отделение банка такого-то на проспекте Большевиков" не вызывает мыслей о шизофрении – хотя это она самая и есть.
Но Парнас ко всему этому отношения не имеет.
Тут есть другое. То самое явление, которое заставляет одних вычеркивать "нежелательное" имя из книги, а других – мертвой хваткой вцепиться в Большой Москворецкий мост, дабы не допустить его переименования в Немцов. Как будто табличка что-то изменит, как будто вся Москва его так не называет.
Вот и старинное название, вызывающее у кого-то ассоциацию с партией, хотят убрать. Чем только привлекут внимание к партии, о которой "приказано забыть".
А название Парнас останется, конечно.
Я не припомню кого-то из знакомых или родственников, которые в 80-х сказали бы "я еду на площадь Мира": как была она Сенной, так и осталась, а название на картах было ничего не значащей строчкой. Думаю, в 30-е годы люди называли в частных беседах Невский Невским, Дворцовую - Дворцовой, а Садовую – Садовой, никаких "25 октябрей" и в помине не было.
Но вот вопрос: неужели в округе Марченко дела настолько в порядке, что нужно обращать внимание на символы и названия? Неужели в округе Милонова все настолько хорошо, что у депутата остается время рекомендовать короны госпоже Набиуллиной?
Сомнительно что-то…

Егор Седов

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены