28 сентября, находясь в Нью-Йорке, Путин призвал оказать поддержку Асаду, поскольку он (Асад) является единственным легитимным лидером в стране.
17 октября в интервью российскому телевидению Медведев отрицательно ответил на вопрос о том, принципиально ли для России, чтобы у власти в Сирии остался Башар Асад.
Этому диссонансу есть три объяснения.
Первое: разногласие во мнениях между Путиным и Медведевым. Данную интерпретацию можно сразу же отвергнуть. Медведев не способен на разногласия с президентом, тем более, в таких принципиальных вопросах. Кроме того, риторика выступлений других членов правительства отражает аналогичную смену стратегических задач.
Второе объяснение: полмесяца военной операции в Сирии показали, что полторы тысячи российских солдат не могут (кто бы мог подумать!) ощутимо изменить соотношение сил с анти-асадовскими боевыми группировками (ИГ, Сирийская свободная армия, Джабхат-ан-нусра и др.), общая численность которых по разным экспертным оценкам составляет 200 000 - 300 000 бойцов. Бомбардировки, осуществляемые 30 самолетами РФ, носят локальный характер и не в состоянии - как бы ни хлопало в ладоши российское телевиденье - принципиально укрепить позиции армии Асада. Зато они уже привели к кризису в отношениях с Турцией, являющейся членом НАТО, обострению отношений с другими членами этого сильнейшего в мире военного альянса, продвижению войск ИГ в направлении Алеппо, и эскалации военной поддержки, оказываемой анти-асадовской оппозиции Саудовской Аравией, т.е., к результатам противоположным тем, которые Путин так лихо декларировал, выступая в ООН. Все это заставило кремлевское руководство понять то, что большинству аналитиков было понятно давно: в нынешнем формате и масштабе российское военное присутствие в Сирии не в состоянии привести к разгрому анти-асадовских сил и носит, главным образом, политический характер. Для того чтобы заметно склонить чашу весов в пользу режима Асада, Кремлю необходимо увеличить численность своего контингента во многие разы, но, судя по всему, Кремль к этому совершенно не готов. В результате Москва согласна пойти на компромисс и добиваться консолидации контроля над Сирией под эгидой любой политической группировки кроме ИГ.
Третье объяснение: кремлевское руководство продолжает дипломатическую игру, маневрируя между интересами Асада, Запада, Саудовской Аравии, и Ирана. В реальности приоритетом Путина остается восстановление власти Асада, но перспектива открытого конфликта с НАТО не входит в путинские планы и потому он как всегда морочит миру голову, озвучивая новые, более приемлемые для Запада и Саудовской Аравии компромиссные решения, продолжая при этом гнуть свою линию.
Мне кажется второе объяснение более реалистично. При этом хочу подчеркнуть, что самой приоритетной задачей операции в Сирии была и есть реализация собственных интересов Кремля (не исключено, что к Сирии они даже не имеют прямого отношения, но призваны отвлечь внимание россиян и международного сообщества от ситуации в Украине), а не поддержка кого-либо из участников гражданской войны и даже не уничтожение Исламского Государства. В чем именно состоят интересы Кремля – это уже другой вопрос, заслуживающий рассмотрения в отдельной статье.
! Орфография и стилистика автора сохранены
