Вопрос "Кто виноват?" я сознательно опускаю хотя бы потому, что его уже прожевали до икоты и что-то существенно новое и важное сказать по этой теме уже сложно. Кроме того, тема вины теряет смысл без возможности привлечения виноватых к ответственности. На сегодняшний момент все выглядит так, что если когда-то кого-то и захотят привлечь к ответственности за преступления против своего народа, которые мы наблюдаем уж который год, иные будут уж далече, а если кого и привлекут, то это будут наверняка ничего не значащие фигуранты, отданные на расправу ради успокоения общественности. Но основная причина, почему я не хочу рассуждать на тему "Кто виноват?", это отсутствие субъекта вины. Психологически удобно указать перстом на отдельно взятого человека под всем известной фамилией, но он когда-нибудь уйдет, на его место придет другой, носящий, возможно, пока никому не известную фамилию, а суть останется. Я вижу проблему в системе, а не в отдельном человеке. Поэтому до тех пор, пока система не изживет себя сама или не будет изменена насильно, от перемены мест фамилий сумма не изменится.
Перед тем как начать размышлять о том, что делать — в смысле, как изменить систему, — следует определиться с этической системой координат.
В современной философии принято рассматривать проблему с позиций двух различных этических систем — деонтологической и утилитаристской. Первая, основоположником которой является Кант, исходит из определения моральности чего-либо исходя из высших принципов или императивов. Проще говоря, вопрос "что такое хорошо и что такое плохо" решается в этой системе однозначно раз и навсегда, и решение это не зависит от последствий. Исходя из этой системы, не бывает добра с кулаками и цель не оправдывает средства. Недостатками этой системы являются сложности при выборе одного универсального принципа на все случаи жизни и негативная оценка конформизма. Первый недостаток, как правило, иллюстрируется примером о том, что если принять императив "врать — плохо", это значит, что нельзя врать даже в том случае, когда нужно решить, выдавать или не выдавать нацистам спрятанного в подвале еврея. Вторая проблема обусловлена невыполнимостью требования принимать все решения всегда самостоятельно, не опираясь на мнение "экспертов" (негативная оценка конформизма). Человек не может быть экспертом во всех вопросах, и в некоторых случаях ему приходится доверять мнению специалистов — например, когда речь заходит о медицине, починке или ремонте и т.д. В сущности, сторонники демократии решают этот вопрос тем, что признают демократию не безошибочной, но сменяемой. Другими словами, наличие группы экспертов не противоречит принципам демократии при условии регулярной сменяемости этой группы.
Ошибочная система, которую можно сменить через определенный отрезок времени, лучше, чем ошибочная система, которую сменить нельзя. Этот подход больше соответствует второй этической системе — утилитаризму.
Утилитаризм, яркими представителями которого являются Дж. Бентам и Дж. Стюарт Милл, исходит из своеобразной калькуляции, которая учитывает все беды и все счастье общества в совокупности. Так, утилитаризм оправдывает принесение "в жертву" одного или нескольких членов общества ради общего блага. Классический мысленный эксперимент на эту тему выглядит так: предположим, что вы стоите у рычага стрелки железнодорожных путей и можете направить несущийся поезд по одной или по другой ветке. Альтернативы только две. На рельсах одной ветки играют дети, а на другой находится взрослый человек — каково ваше решение, кого вы станете спасать? Изменится ли ваше решение, если вместо взрослого человека на рельсах будет находиться кошка с котятами? Пожилые люди? Инвалид? Кормящая мать? Ваши родственники? Ваш ребенок? Основных проблем утилитаристского подхода тоже две: как сосчитать баланс всех бед и всего счастья и отсутствие универсальных принципов. Первая приводит к тому, что в баланс стоит вносить и удовольствие, полученное маньяком от совершенных им действий. Что перевесит — страдания жертв или счастье психопата? Ответ может быть очевидным, но в любом случае является спекулятивным, потому что измерить ни одно, ни другое невозможно. Вторая проблема приводит к тому, что любое действие или принцип является хорошим или плохим только в определенном контексте и таким образом можно найти примеры, когда геноцид, пытки или воровство могут быть морально оправданными.
При оценке любых социальных явлений, попадающих под морально-этические категории, принято рассматривать их с одной или с другой позиции, но не смешивать их. Допускается сравнение позиций между собой. Каждый определяется сам, какая из этических систем ему лично ближе. Чтобы каждый раз не писать подобные длинные объяснения, принято приводить подходящую цитату одного из представителей той или иной этической концепции и таким образом обозначать свою исходную позицию. Лично я скорее отношусь к кантианцам, мне эта система ближе, несмотря на имеющиеся недостатки. Но это не значит, что конкурирующую систему можно полностью сбросить со счетов в своих рассуждениях. В основу демократии заложено учитывание разных мнений.
Для меня отправной точкой и очевидным фактом является то, что не существующие на данный момент клептократические системы являются причиной отсутствия демократии, а напротив, отсутствие в обществе демократических ценностей сделало существование этих систем возможными.
Если смыслом клептократической системы является личное обогащение и присвоение себе безграничных прав и возможностей при полном отсутствии ответственности путем отнятия базовых прав у большинства, а демократия является антиподом этой системы, то следствием будут любые попытки клептократии защитить себя и ни в коем случае не допустить малейших демократических проявлений.
Обе системы не могут существовать одновременно. Примером может служить актуальная политическая обстановка в Украине. Не вдаваясь в подробности (их можно прочитать в любой новостной ленте), вырисовывается определенная картина: люди, пришедшие к власти в парадигме клептократии, не могут перейти в демократическое русло, даже если смело или наивно предположить, что олигархи пришли к власти не для личного обогащения, а преследуя патриотические цели изменить страну к лучшему. Никто не спешит расставаться с наворованными заводами, газетами и пароходами и отказываться от сверхкомфортного образа жизни в пользу бедных. В результате демократии не получается.
Напрашивается вывод, что систему нужно менять. Но как? История показывает, что насаждение импортных идей сверху ни к чему путному в итоге не приводит. Оттого, что Пётр заставил бояр переодеться и сбрить бороды, суть не изменилась. В данном случае нельзя причислять к изменениям те, которые происходят вследствие естественного прогресса и не относятся к влиянию политических систем. Опять же, сравнивая современную Россию с Украиной, принято считать (приверженцами режима) несомненными заслугами Путина то, что он прекратил беспредел 90-х, провел интернет "в каждый дом" и сделал возможным отдых на курортах Турции и Египта для рядовых граждан. Не вдаваясь в подробности, то ли Путин такой замечательный, то ли цены на нефть так удачно сложились, хочу заметить, что ровно то же самое произошло и в Украине без помощи то ли замечательного Путина, то ли удачных цен на нефть. Факт, но беспредел 90-х прекратился, примерно те же слои населения, что и в России, стали счастливыми обладателями интернета в собственных квартирах или путевок "все включено". Поэтому важно уметь различать, какие изменения качества жизни происходят за счет изменения политической системы, а какие являются естественным развитием вещей.
Если сверху систему менять бессмысленно, то нужно искать с другого конца — снизу. В последнее время модно называть подобную концепцию теорией малых дел. Т.е. каждый делает свое маленькое дело в меру своих возможностей и вместе получается большой результат. Имеет ли смысл эта теория, если все маленькие действия происходят не согласованно, не в смысле договоренности, а в смысле разнонаправленности векторов прилагаемых усилий.
Если провести параллели с физикой, то множество маленьких сил могут сложиться в одну большую при условии одного направления прилагаемых усилий. Противоположный случай описал Крылов в известной басне.
Кроме этого возникает телеологический вопрос или вопрос целеполагания. Если множество маленьких отдельных действий направлено на выполнение разных маленьких целей, в какую общую цель они должны сложиться в конце? Например, на одном известном сайте одни люди пишут некие статьи, которые читает определенный малый контингент других людей. За исключением некоторых отдельных деталей все участники этого сайта — и читатели и писатели — находятся в определенном консенсусе касательно своей гражданской позиции. Если все друг с другом в целом согласны и это малое число людей никак не влияет на мнение остального большинства (например, по причине отсутствия доступности площадки вещания в массы), какую цель имеет в конечном итоге написание и прочтение неких статей в узком кругу согласных? Возможно, это некий психологический вентиль, позволяющий найти группу единомышленников и облегчающий восприятие действительности, но лучше оставим этот вопрос для специалистов в области психологии. Возможно, написание статей несет некую просветительскую функцию, а чтение мотивирует читателей на некие действия. Действия не обязательно должны быть экстремистского характера — в конце концов, призывы людей на баррикады связаны с кровопролитием и несут за собой не только страх попасть в жернова существующей системы и оказаться за решеткой (юридическая ответственность, безоценочно к тому, справедлива ли она в данном контексте), но и личную моральную ответственность за возможные кровавые последствия собственных действий. Если результатом чтения статей на сайте является некое чувство личной ответственности и, как следствие, мотивация к действию (будь то уборка улиц или дальнейшая просветительская деятельность), то просматривается определенная цель. Если же следствием чтения статей является пустое сотрясание воздуха и последующее апатичное восприятие происходящего, то наличие цели, в общем-то, тоже очевидно, но цель становится качественно другой.
То же самое следует из факта наличия политических заключенных. Все страдания этих смелых и отчаянных людей (и в этом нет ни капли иронии) проходят совершенно впустую, если об этих фактах известно лишь узкому кругу людей, которые в свою очередь, повозмущавшись, не предпринимают никаких дальнейших действий. К примеру, сейчас много говорится о героической Надежде Савченко, имя которой "теперь знает весь мир". Я провела частный социальный опрос на тему, знаете ли Вы, кто такая Надежда Савченко среди многочисленных немецких знакомых и русскоговорящих соотечественников… Не хочу Вас расстраивать результатом… Факт заключается в том, что большинству вообще не интересно и скучно вникать в политические вопросы, по крайней мере, до тех пор, пока дело не коснется их самих лично. И в этом вопросе мой частный непрофессиональный соцопрос не показал никаких сигнификантных отличий между "немцами" и "нашими". Большинству просто нет никакого дела до всего этого, у людей кредиты, отпуск на носу и прочее и прочее…
Какие поверхностные выводы можно сделать из этого рассуждения?
Теория малых дел имеет смысл при условии однонаправленности целеполагания отдельных малых действий.
Большие действия неэффективны, если их целевая группа составляет малое количество единомышленников. Возможно, нужно искать дальнейшие дискуссионные площадки и возможности "просвещения" широких масс. Как говорится, есть о чем подумать и что поделать.
