Российский демократ заканчивается там,
где начинается украинский вопрос.

Запам'ятайте мої слова: вони загублять вас,
нас і себе на українському питанні[1].

Владимир Кириллович Винниченко (1880-1951)
украинский политический и общественный деятель,
революционер, писатель.

Юбилей Февральской революции вызвал огромное количество публикаций. Анализ событий тех дней, причины, выгнавшие на улицы голодных женщин Выборгской стороны, свержение одной из самых диких диктатур во всей истории человечества, подавление зарождающейся "демократии" Октябрем — все это нашло свое отражение на страницах периодики, интернета, научных изданий. И, несмотря на последние историко-социально-политические исследования, смелые теории и поразительную, ранее закрытую в архивах, статистику, все публикации оставляют некий осадок недосказанного. Создается впечатление, будто новыми фактами, статистикой жертв и достижений, стремятся авторы отвести внимание читателя от чего-то важного, возможно — главного, что лежит не только у корней Февраля, но и во всей российской истории, что непосредственно влияет на российское сегодня.

А между тем это "главное" лежит под ногами, и надо обладать поистине недюжинными способностями для того, чтобы, всякий раз о него спотыкаясь, поправлять очки и, потирая ушибленные места, убеждать читателей, что никто, нигде и ни обо что не спотыкался. Я говорю о национальном вопросе. В умалчивании места и значения национально-освободительного движения, начавшегося еще в 1905 году, "оппозиционные" авторы ничем от государственников не отличаются. Но если с последними все ясно, и игнорирование национальной борьбы есть, пожалуй, единственная цель всех их публикаций и "открытий", то упорное нежелание замечать неоспоримый факт развала империи Февралем вторых, заслуживает того, чтобы немного порассуждать о причинах явления.

Итак, главным итогом Февраля является развал империи: первой ушла Финляндия, за ней — Польша, в августе отделилась Сибирь... "Демократы" 17-го и их апологеты сегодня стыдливо умалчивают тот факт, что Ленин "переиграл" тогда всех, педалируя лозунги "Россия — тюрьма народов" и "Право наций на самоопределение". Идол Картавый имел абсолютное политическое обоняние. После Октября процесс распада принял необратимый характер: Украина, Кавказ, Кубань, Средняя Азия... — надо быть поистине слепым, чтобы не видеть той радости, с которой народы тыкали Москве национальные фиги в кремлевский нос, и удивительно глухим, чтобы не слышать вздохов облегчения и звона падающих кандалов, пронесшихся над руинами империи! И мудрствуют "прогрессивные" исследователи, публицисты и писатели, и изощряются в поисках ответа на вопрос, почему миллионы специалистов — подавляющее большинство российской интеллигенции — перешло на сторону большевиков. Ответ здесь: большевики были тогда единственной реальной силой, способной восстановить империю в ее былых границах. Отсюда делаем вывод о вторичности политических разночтений перед лицом угроз "национального" характера. Запомните этот вывод, он — ключ к пониманию всей истории "оппозиции" на Руси.

Сегодня "демократы" продолжают упрямо называть события 1918-22 годов "гражданской" войной. В то время как события тех лет, военные действия и результаты неопровержимо доказывают, что здесь имела место война империалистическая, война, целью которой было восстановление империи. И разгром красных полчищ под Варшавой, и "освобождение" двумя годами позже Владивостока как даты окончания войны — обычная ложь, на которой по обоюдному согласию сошлись государственники и "демократы". Национально-освободительное движение в Средней Азии удалось подавить лишь к середине 30-х и только при помощи афганского шаха, которого Сталин принудил к сделке, а боевые действия против оккупации Украины были официально закончены в 1960 году[2].

"Оппозицию" ничему не научил опыт 1941-42 годов, когда не только 5 000 000 солдат и офицеров отказались защищать империю, но все без исключения население оккупированных территорий встречало в начале войны немцев как освободителей. И, если эти факты сегодня объясняют репрессиями тридцатых и пятилетками, то о горьком опыте любимого генерала Сталина — А.А. Власова[3] — стараются вообще не упоминать.

Всё это — история, и "демоппозиция" может трактовать ее как угодно, опираясь на любые источники. Но вот события 1991 года — уже не история, это — современность. По крайней мере для подавляющего числа "демократов". Они при случае любят вспомнить, как заседали тогда в различных комитетах, рисковали жизнями на манифестациях, дежурили у телефонов, писали тексты выступлений политикам... И не услышали той радости, с которой народы хлопали имперскими дверьми?! Не увидели — несколько лет спустя — политического харакири Писателя?! Уже один пример Солженицына, в вековой российской ксенофобской ломке выставившего на всеобщее обозрение свое мелкоколониальное нутро и принявшегося слизывать кровь с рук собственного палача, уже одно это должно было бы открыть глаза "демократам" на компанию, в которой они оказались.

Должно было бы.

Но не открыло.

А всё проклятая геополитика! Какой же русский без геополитики?! Как только "демократы" российские вообразят себя "геополитиками", т.е. возмечтают о глобальной ответственности за судьбы отечества, "ядерную кнопку" и "региональные балансы", тонкая грань, разделяющая их и ненавидимого ими подполковника КГБ, стирается до пастельных переходов голубизны мечтаний в голубизну надежд. Вот, не угодно ли: светлейшая голова, отважный публицист, постоянно и неуклонно выступающий за возвращение украденного Крыма, вынужденный из-за своей бескомпромиссной позиции даже иммигрировать, пишет об ошибках внешней политики нынешнего режима и растущей угрозе со стороны Китая. Текст полон призывов "сохранить Россию как тихоокеанское государство", "укрепить позиции России на Тихом океане" и "подчинить этой экзистенциональной (sic! — курсив мой, И.Б.) цели внешнюю политику страны". Вчитайтесь в цитаты и ответьте на вопрос: в чем коренное отличие между Путиным и его ярым противником, автором статьи? Ведь Путин ничем иным, кроме "сохранения" и "укрепления", не занимается. И не только на Дальнем Востоке, но и на Черном море. И захват Крыма был продиктован тем самым "прагматическим основанием", на котором "оппозиционер" собирается строить внешнюю политику "новой" России. Пламенному "демократу" даже в голову не приходит, что там, на границе между Россией и Китаем, и на всем побережье Тихого океана, живут люди. Живут веками и на своей земле. И что разница между этими землями и Крымом лишь во временном отдалении аннексии. Российский "демократ" не задумывается о том, что, прежде чем решать "геополитические" задачи, т.е. воплощать кратию, следовало бы спросить мнения этих демосов. Получить от них легитимацию на право представлять их интересы. Москва узурпировала это право, а "оппозиция" в своих проектах твердо исходит из незыблемости status quo.

"Российская глаукома", вызванная имперским вирусом, выраженная скотомой "национального поля зрения", — заболевание наследственное и не знает тонких политических границ между властью и "оппозицией". Это более чем наглядно продемонстрировал Форум Свободной России. Дважды уже собирались "демоппозиционеры", и ни разу ни один из собравшихся не затронул вопроса границ будущего "свободного" государства! В итоговом документе первого форума федерация упоминается на седьмом (!) месте. В решениях второго не упоминается вообще. Ни на одном из них не были представлены народы России. Организаторы так увлеклись "демократизацией", "либерализацией", "гуманизацией" будущей "свободной России", что не заметили фундаментального логического конфликта, сводившего на нет любые попытки реформирования колонии во всю ее историю. Концепция "свободной" России в головах ее креаторов исходит из аксиомы незыблемости границ, т.е. изначально строится на несвободном участии народов в предлагаемой конструкции. Я уверена, что Ленин ничуть не лукавил, провозглашая лозунг "Право наций на самоопределение" — величие идеи свободного пролетарского государства в его глазах превалировало над всеми иными, и он ни секунды не сомневался в том, что свободные народы пойдут за Москвой. Свободная воля народов, как мы сегодня знаем, открыла вождю глаза, и лишь невиданным кровопролитием ему удалось "убедить" народы "остаться в братской семье". Закладывая в фундамент будущей "новой" России идеи "демократии", "свободы", "открытости" и пр., спущенные с кремлевских башен, нынешнее поколение "демократов" повторяет ошибку Ильича. Пора, казалось бы, уже понять, что ни один свободный народ не примет идеи и формы существования, навязанные ему другим народом. Какими бы красивыми и прогрессивными они ни были. В противном случае он — несвободный народ.

Оправдывая генетическую ксенофобию "рациональными" аргументами и "геополитикой", российский "демократ" не замечает, как превращается в чеховского Жмухина[4]: "Конечно, я понимаю. Всякое животное должно жить на свободе, пользоваться жизнью; только не понимаю, как может свинья ходить, где ей угодно, без присмотра..." Давайте заменим слова, выделенные мной курсивом, и перепишем цитату в виде: "Конечно, я понимаю. Всякий народ должен жить на свободе, пользоваться жизнью; только не понимаю, как может (здесь подставьте имя любого народа, населяющего сегодня Россию) ходить, где ему угодно, без присмотра..." И тот факт, что Финляндия вот уже сто лет, Польша, страны Балтии, Украина, Грузия и далее по списку, — с конца 80-х — "ходят, где им угодно, без присмотра", и "ходят" увереннее и стабильнее "старшего брата", так искренне предостерегавшего их от "опасностей" самостоятельной жизни, ничему российского "демократа" не научили — он продолжает "опасаться" за судьбу чеченцев, ингушей, хакасов и других.

***

Экзистенциональная российская идея есть, отбрасывая социополитические заигрывания и маскировку, клептоманиакальная ксенофобия: непреодолимое стремление к воровству сопредельных территорий и жизнь в постоянном страхе перед народами, населяющими их. Лучшие умы России на протяжении всей истории пытались придать российской идее некое подобие человеческого (христианского) лица. Результатом всегда была более или менее скрытая апологетика фашизма. Для создания новой, оппозиционной идеи свободного государства следует иметь мужество сменить позицию наблюдения; посмотреть на Россию с иной, отличной от традиционной, точки. Следовательно, оппозиционером российской власти может стать лишь человек, выступающий за освобождение всех без исключения народов из-под ярма Москвы. В каком составе, виде и качестве эти народы захотят продолжить федерацию, сколько таких свободных федераций возникнет на развалинах империи — зависит от политического таланта будущих оппозиционеров.

 

[1] Запомните мои слова: они погубят вас, нас и себя на украинском вопросе (укр) — Бела Куну о русских коммунистах.

[2] 14 апреля 1960, Подгаецкий район Тернопольской области.

[3] Власов предложил объединить разрозненные национальные вооруженные формирования для борьбы с коммунистами. Украинские националисты ответили согласием, но с условием создания независимого Украинского Государства по окончании войны. Власов ответил, что такие вопросы должны решать все народы будущей свободной России (Ходорковский, Навальный и пр., слышите?!) К чему это привело, мы знаем; к чему могло бы привести объединение двух армий в несколько сотен тысяч человек, которые на территории Украины вынуждены были воевать не против красных, а друг против друга, можно сегодня лишь мечтать (о встрече Власова с представителями украинского подполья см. В. Батшев, "Власов", в 4-х томах, "Мосты" — "Литературный европеец", Франкфурт-на-Майне, 2001)

[4] А. Чехов, "Печенег"

Ирина Бирна

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter