В 12:05 22 июня 1941 года Молотов вышел из кабинета И. В. Сталина с текстом выступления и направился на Центральный телеграф, откуда осуществлялась трансляция. По окончании трансляции, он в 12:25 вернулся в кабинет И. В. Сталина

В 12:15 22 июня 1941 года Молотов выступил с обращением к гражданам Советского Союза, а в последующие дни это обращение было опубликовано во всех газетах с портретом Сталина рядом с текстом.

Граждане и гражданки Советского Союза!

Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление: Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города...

Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении... Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей...

По поручению Правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта...

Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору... Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за Родину, за честь, за свободу...

Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя тов. Сталина.

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.

Рис. 1. Москва, 1941 год

В советское время наши знания о начале Великой отечественной войны обычно заканчивались этим выступлением Молотова, - “Наши войска не допускали нарушения границы, гитлеровская Германия вероломно напала, враг будет разбит, победа будет за нами”. В зоне вещания кремлевской пропаганды такое объяснение всех устраивало. За пределами СССР у людей возникали неудобные вопросы. Что за договор между Германией, развязавшей Вторую мировую войну, и СССР, который позиционирует себя главным победителем фашизма. Каким образом у “жертвы” и “агрессора” появилась общая граница и куда подевались страны, располагавшиеся между Германией и СССР до 1 сентября 1939 года.

Ответ на эти вопросы содержится в Секретном дополнительном протоколе к советско-германскому договору о ненападении, в нарушении которого Молотов обвиняет Германию. Два агрессора в августе 1939 года договорились разделить между собой территорию нескольких стран, которые Молотов на тот момент назвал “недоразумениями, расположившимися между Германией и СССР” (левая часть рис. 2). 1 сентября 1939 года к выполнению этого Договора приступила Германия, напав на Польшу с запада. 17 сентября к гитлеровской Германии присоединился СССР, напав на Польшу с востока. Так началась Вторая мировая война, в которой Германия и СССР поначалу выступили союзниками.

 

Рис. 2. Раздел Восточной Европы по дополнительному протоколу. Слева планируемый, справа фактический территориальный раздел

Молотов лукавил, говоря о “беспримерном в истории цивилизованных народов вероломстве". К моменту нападения Германии на СССР, Вторая мировая война шла уже полтора года. Все это время Гитлер и Сталин соревновались друг с другом в сфере “беспримерного вероломства”. В период между 1 сентября 1939 года и 22 июня 1941 года агрессорами были нарушены десятки международных договоров, развязано несколько агрессивных войн, частично или полностью оккупированы полтора десятка европейских стран (рис.3), из которых шесть войсками СССР, либо совместно Красной Армией и Вермахтом (Польша, Финляндия, Литва, Латвия, Эстония, Румыния). Оба государства - Германия и СССР - были исключены из Лиги Наций. Германия добровольно в 1933 году, а СССР за вторжение в Финляндию в 1939 году.

Рис.3. Европейские государства, захваченные агрессорами с 1.09.1939 по 22.06.1941

 

Сведения о секретном протоколе впервые публично прозвучали на Нюрнбергском процессе из уст второго подписанта протокола - Иоахима фон Риббентропа. СССР категорически отрицал существование этого документа вплоть до своего краха. Советский оригинал протокола хранился в Общем отделе ЦК КПСС (ныне Архив Президента РФ). Горбачёв, по словам Болдина, намекал ему на желательность уничтожения оригинала протокола. Когда же Горбачев узнал, что Болдин не уничтожил секретные протоколы, он воскликнул: "Ты понимаешь, что представляют сейчас эти документы?!" После рассекречивания архива указом Ельцина в 1992 году, протокол был представлен общественности и опубликован в газетах. После рассекречивания нынешнего архива президента РФ, полагаю, нас ждут не менее яркие открытия.

Отношения между союзниками с самого начала не были безоблачными. Если посмотреть на правую часть рис.2, раздел Восточной Европы произошел на так, как первоначально планировалось. СССР оккупировал Литву, Германия часть “советской” зоны оккупации Польши. Конец “дружбы” двух диктаторов произошел во время визита Молотова в Берлин 12-14 ноября 1940 года. Сталин холодно отнесся к предложению Гитлера об участии в разделе Британской империи. Гитлер, в свою очередь, отказался вывести войска из Финляндии, передать СССР Болгарию по "образцу Эстонии, Латвии и Литвы", дать гарантии относительно Румынии и решить вопрос с черноморскими проливами, поскольку, со слов Молотова, "Германия не является черноморской державой".

Переводчик Шмидт отмечал, что в беседе с Гитлером Молотов был "очень активным". Вопросы обрушивались на Гитлера один за другим. Шмидт отмечал, что, если бы кто-то другой заговорил с Гитлером подобным образом, фюрер вскочил бы с места и хлопнул дверью. В какой-то момент Гитлер осведомился, не слишком ли много желает получить Советский Союз. Молотов ответил, что Германии в этом смысле не пристало жаловаться, она за последние месяцы приобрела в Европе гораздо больше. "Но мы воюем, а вы - нет! - заорал выведенный из себя фюрер. - Мы оплачиваем все приобретения кровью наших солдат!"

Анализируя подготовку к подписанию пакта Молотова-Риббентропа, аналитики британской разведки, еще летом 1939 года предсказали, что "если эти страны [Германия и СССР] придут к какому-либо политическому, тем более, военному соглашению, то война между ними станет совершенно неизбежной". Получив общую границу страны с агрессивной имперской политикой и отношением к войне, как инструменту экспансии, обречены были на конфликт. Постановка вопросов на переговорах в ноябре 1940 года яркий тому пример. Понимали ли это Гитлер и Сталин в 1939 году? Скорее всего да. Но для них это было продолжением проводимой ими политики, а не каким-либо сдерживающим фактором.

22 июня 1941 года Гитлер тоже выступил с обращением к германскому народу.

Германский народ! Национал-социалисты! Когда 3 сентября 1939 года, Германская империя получила от Англии декларацию объявления войны, там снова повторилось английское усилие сделать невозможной любую попытку консолидации и расцвета Европы, путём немедленного уничтожения на континенте любого появляющегося сильного государства.

Англия с мая по август 1939 года добилась успеха в оповещении всего мира, что Германия прямо угрожает Литве, Эстонии, Латвии, Финляндии и Бессарабии, равно как и Украине. Эти государства позволили себя вовлечь в принятие обещаний гарантий, таким образом, примкнув к изоляционистскими силам против Германии. Ввиду этих обстоятельств, я считал себя обязанным принять на себя всю ответственность перед лицом моей собственной совести и перед историей германского народа и не только заверил эти страны и их правительства в лживости английских утверждений, но и установил строгую границу наших сил на востоке, посредством самых торжественных деклараций, касающихся границ наших интересов.

Национал-социалисты, в это время, вы, возможно, чувствовали, что этот шаг был горек и вынужден для меня. Никогда германский народ не вынашивал в себе враждебных чувств по отношению к народам России! Однако уже более 10 лет еврейские большевики пускались в непрерывные провокации поджечь не только Германию, но и всю Европу. В то время как никогда германские националисты не пытались перекинуть свою мировоззрение на Россию, еврейские большевики из Москвы наоборот только что и делали, что пытались подмять под себя не только нас, но и другие европейские народы; и не только идеологически, но и грубой военной силой.

Последствия действий этого большевистского правительства порождают только хаос, нищету и голод во всех странах. Наоборот, я, уже 20 лет с минимальным вмешательством и без разрушения нашей промышленности, устанавливаю социализм в Германии, который не только полностью ликвидировал безработицу, но и позволяет рабочему человеку получать большую часть результатов своего труда. Поэтому только через силу я заставил себя в августе 1939 года послать своего министра иностранных дел (Риббентропа) в Москву в попытке вырваться из тисков английской изоляции.

Я это сделал только перед лицом своей ответственности перед германским народом, но ещё больше в надежде достижения постоянной разрядки напряженности, и чтобы уменьшить жертвы, которые в противном случае от нас бы потребовались. В то время как Германия торжественно подтвердила в Москве, что перечисленные страны и территории ("Эстония, Латвия, Финляндия и Бессарабия, равно как и Украина"), за исключением Литвы, не входят в интересы Германии, специальное соглашение было заключено на случай если Англии удастся заставить Польшу спровоцировать войну с Германией. И в этом случае тоже германские требования были сведены к существенным ограничениям и вне всякой связи с успехами германской армии.

Национал-социалисты, последствия этого "Пакта", которого я сам и хотел, и который был заключен в интересах германского народа, были очень и очень плачевными, в особенности, что касается германцев, проживающих в вышеупомянутых странах. Более полумиллиона германских мужчин и женщин, большинство из которых крестьяне, ремесленники и рабочие, буквально за ночь вынуждены были бежать, чтобы ускользнуть от нового режима, который сначала угрожал им беспросветной нищетой, и рано или поздно, – полным уничтожением.

Тем не менее тысячи германцев исчезли совсем. Невозможно даже определить их судьбу и что с ними сейчас. И на всё это я должен был закрыть глаза. Я был обязан молчать. В конце концов, это я сам захотел достигнуть разрядки напряжённости, и если возможно, то и полного мира с этим государством (СССР). Однако во время нашего общего вступления в Польшу, кремлёвские правители внезапно и в противоречии с договором, также затребовали и Литву. Германия никогда не имела намерений оккупировать Литву.

И Германия не только оказалась не способной предъявить такой же ультиматум литовскому правительству, но и отвергла запрос Литвы прислать германские войска, потому что это требование было не в соответствии с целями германской политики. Несмотря на это я подчинился и этому новому требованию Кремля. Однако это было только началом шантажа и всё новых и новых вымогательств.

Победа в Польше, которая была достигнута исключительно германскими войсками, предоставила мне возможность ещё раз обратиться к западным странам с предложением мира. Это предложение мира в очередной раз было отвергнуто, как и всегда, благодаря интернациональным усилиям еврейских поджигателей войны.

В то время как Советская Россия предприняла попытку подчинить военной силой не только Финляндию, но и Балтийские страны, она вдруг начала обосновывать свои действия настолько же смехотворными, насколько они были и фальшивыми утверждениями, что, дескать, она должна "защитить эти страны от внешней угрозы". Эта "внешняя угроза" означала только Германию; никакая другая страна не имела доступа в балтийский бассейн, и не могла там угрожать. Но я вынужден был молчать. Но те, кто был у власти в Кремле, немедленно пошли ещё дальше.

В то время как весной 1940 года Германия, в соответствии с так называемым "Пактом о Ненападении", отозвала свои войска с восточной границы; и на самом деле, большая часть восточной границы была тотально очищена от немецких войск, концентрация российских войск на западной границе уже началась, что уже можно было рассматривать как целенаправленную угрозу Германии.

В соответствии с заявлением советского министра иностранных дел, а затем премьер-министра Вячеслава Молотова, персонально сделанным в то время, у Советов было уже весной 1940 года 22 дивизии только в одной Прибалтике. И в то время как само советское правительство всегда утверждало, что войска, дескать, были введены по просьбе местного населения Прибалтики, цель их продолжающегося присутствия была демонстрация своей силы Германии.

В то время как наши солдаты с 5 мая 1940 года уничтожали англо-французские силы на западе, концентрация советских войск и их манёвры на нашей восточной границе приобретали всё более и более угрожающие размеры. И всё это было в соответствии не только с английской, но и советской политикой; поскольку и Англия и Советская Россия имели ввиду затягивать войну как можно дольше, чтобы постепенно ослаблять и ослаблять всю Европу, и сделать её совсем неспособной.

Анализируя, атака СССР на Румынию была также направлена на овладение важной материальной базой не только Германии, но и все европейской экономики; и по меньшей мере, имела виду разрушить её. Германия, особенно с 1933 года, с непрерывным терпением искала возможности наладить торговлю со странами юго-восточной Европы. Поэтому мы всегда были заинтересованы во внутреннем спокойствии и внутренней организации этих стран.

Советское нападение на Румынию грозило в короткое время превратить этот регион в театр войны. Прямо противоположно своим принципам и срочной просьбе румынского правительства, которое само несло ответственность именно за такое развитие событий, я советовал им принятие советских требований ради мира и уступку Бессарабии (Молдавии). Румынское правительство, однако, считало, что оно способно отчитаться перед своим народом, только если Германия и Италия в качестве компенсации, по крайне мере, могли бы хоть гарантировать целостность того, что осталось от Румынии.

Я согласился на это с тяжёлым сердцем, принципиально, потому что, мы – Германцы, когда даём свои гарантии – мы держим их. Мы не англичане и не евреи. Я до последней секунды, хотя и облечённый персональными обязательствами, надеялся на сохранении мира в этом регионе. Для этого, чтобы разрешить эти проблемы и достигнуть ясности в отношениях между Советской Россией и Германией, а также ввиду продолжающейся концентрации советских войск на нашей восточной границе, я пригласил Молотова в Берлин. Советский министр иностранных дел тогда потребовал от Германии разъяснений соглашения по следующим четырём пунктам:

1) Вопрос Молотова: направлены ли германские гарантии Румынии против СССР в случае повторного нападения СССР на Румынию?

Мой ответ: Германская гарантия имеет общий характер и безусловно накладывает на нас обязанности. Советская Россия, однако, никогда не объявляла нам, что имеет и другие интересы в Румынии за пределами Бессарабии. Уже свершившаяся оккупация советскими войсками Северной Буковины уже вышла за пределы советских уверений.

2) Второй пункт Молотова: Советская Россия опять чувствует угрозу Финляндии. Кремль определённо не может терпеть этого. Готова ли Германия не оказывать помощь Финляндии, и более того, немедленно отозвать германские войска уже находящиеся в Киркенесе?

Мой ответ: Германия абсолютно не имеет никаких политических интересов в Финляндии. Но новая война СССР против маленького финского народа, уже не может рассматриваться германским правительством как нормальное явление; равно как мы никогда и не поверим, что Финляндия каким-то образом может угрожать СССР. Ни при каких обстоятельствах мы не желаем нового театра войны на Балтике.

3) Третий пункт Молотова: Готова ли Германия согласиться на то, что Советская Россия может предоставить гарантии Болгарии в виде посылки туда своих войск, в связи с чем он – Молотов, готов заверить Германию, что Кремль не будет низлагать короля Болгарии?

Мой ответ: Болгария – это суверенное государство. И я не имею информации, что Болгария когда либо запрашивала Советскую Россию о гарантиях.

4) Четвёртый пункт Молотова: Советская Россия при всех обстоятельствах требует свободного прохода через проливы Дарданеллов и Босфора, и для своей защиты требует оккупации некоторого числа важных военных баз на Дарданеллах и на Босфоре. Германия согласна или нет?

Мой ответ: Германия была всегда готова согласиться на изменение 1936 года Конвенции Монтро в пользу государств Чёрного моря. Германия не готова дать согласие Советской России на создание военных баз вдоль проливов.

Национал-социалисты, здесь я был обязан в полном осознании своей ответственности проявить свою позицию как ответственный лидер не только Германии, но и как представитель европейской культуры и цивилизации. Последствием всего этого было возрастание активности Советской России направленной прямо против Германии, и сразу, конкретно, начались новые попытки подрыва румынского государства, и попытки посредством пропаганды устранить болгарскую монархию.

С помощью запутанных и незрелых лидеров Румынского Легиона Румынии был организован государственный переворот, цель которого была сбросить главу государства генерала Антонеску и вызвать в стране хаос; лишить правительство всякой власти, и таким образом создать предпосылки для введения германских гарантий. И тем не менее, я всё ещё верил, что самое лучшее, – продолжать молчать. Немедленно после неудачной попытки государственного переворота в Румынии, Советская Россия предприняла новую переброску войск на восточные границы Германии.

Советские танковые подразделения и парашютисты во всё возрастающих количествах перебрасывались в опасную близость от германской границы. Германские вооружённые силы и германский народ знают, что вплоть до нескольких недель назад ни одной механизированной дивизии или даже единственного танка не было дислоцировано на наших восточных границах. Если, не смотря на все разуверения и камуфляж, и требовалось какое-либо окончательное доказательство формирующегося союза между Англией и Советской Россией, то Югославский конфликт предоставил его.

Когда я предпринимал любые усилия, направленные на создание мира на Балканах и из-за симпатетической кооперации с Муссолини пригласил Югославию присоединиться к "Трёхстороннему Пакту", Англия и Советская Россия в объединённом сговоре организовали государственный переворот, который за одну ночь устранил тогдашнее правительство Югославии, которое тогда было готово подписать соглашение. И сегодня мы можем проинформировать германскую нацию, что югославский путч против Германии не был только английским, но в основном под Советским руководством!

Поскольку мы молчали и тут, советские вожди тут же сделали шаг дальше. Они не только организовали Путч, но и через несколько дней, в своём стремлении воспротивиться установлению мира на Балканах, заключили Договор о дружбе и взаимопомощи с Югославией и восстановили её против Германии. И это отнюдь не было платонической дружбой. Москва потребовала мобилизации югославской армии.

И поскольку даже тогда я предпочёл лучше ничего не говорить, те, кто во власти в Кремле, пошли ещё дальше. Германское правительство сегодня обладает документальным свидетельством, которое показывает, что правительство Советской России, для того чтобы втянуть в войну Югославию, дало ей обещание снабжать её через порт Салоники (Греция) оружием, самолётами, амуницией и другим военным материалом против Германии. Только быстрое продвижение наших несравненных дивизий к Скопле (в Македонии), так же как и захват самих Салоников, развалило этот Англо-Советский заговор. Лётчики югославской армии, однако, бежали в Советскую Россию, и были тут же приняты как союзники.

Таким образом Москва не только нарушила, но и постыдно предала положения нашего дружеского соглашения. Всё это было проделано, в то время как правители в Кремле, аналогично как и в случае с Финляндией и Румынией, до последнего момента претендовали на мир и дружбу и с честными глазами выражали официальные опровержения. И хотя до сего момента я был вынужден снова и снова хранить молчание под давлением обстоятельств, теперь пришёл момент, когда продолжать оставаться просто наблюдателем, было бы не только грехом, но и преступлением против германского народа – и да, даже преступлением против всей Европы.

Сегодня 160 советских дивизий стоят на наших границах! В течение многих недель идёт постоянное нарушение этой границы от крайнего севера и до самой Румынии. Советские лётчики не считают нужным соблюдать воздушные границы; возможно, чтобы показать нам, что они уже чувствуют себя хозяевами этих территорий. В течение ночи с 17-ого на 18-ого июня 1941 года советские вооруженные отряды снова углубились на германскую территорию и возвратились обратно только после продолжительного боя.

Это всё привело нас к часу, когда для нас необходимо предпринять шаги против этого заговора между еврейскими англо-саксонскими поджигателями войны и такими же еврейскими правителями большевистского центра в Москве. Германский народ, – в настоящее время создаётся марш, который по своей протяжённости не имеет себе аналогов в истории. Совместно с нашими финскими друзьями, германские дивизии, в кооперации с героями финской свободы, с их маршалом, защищают свою землю. Формации германского восточного фронта простираются от Восточной Пруссии до Карпат.

Германские и румынские солдаты объединены под командованием главы румынского государства Антонеску от берегов Прута, вдоль Дуная и до Чёрного моря. Задача этого фронта, поэтому, не защита отдельной страны, а защита всей Европы и поэтому спасение всех. Поэтому, я решил сегодня снова вручить судьбу и будущее Германии и германского народа в руки наших солдат. И да поможет нам Бог в этом сражении.

Юрий Христензен

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены