1. О легитимности. Кроме различных законнических рассуждений о правовых нарушениях, делающих выборы незаконными (отметим, что никто из констатирующих это не согласится с отменой выгодной ему гражданско-правовой сделки или от судебного выигрыша только из-за того, что сделка проведена согласно норме, принятой "нелегитимной" Думой, или изданной "нелегитимными" президентом или правительством, судьи назначены "нелегитимным" президентом), есть ещё и морально-политическая легитимность власти в глазах большинства населения. С этой точки зрения власть в России легитимна. В этом её отличие от власти свергнутого 38 лет назад диктатора Сомосы в Никарагуа, когда за пару лет общество самоорганизовалось в параллельное "повстанческое государство".

Однако "коса <исторической> инверсии" беспощадна, и очень возможно, что скоро 86% дружно встанут за нынешнюю оппозицию (включая и нынешние 14%, т.е. политически переместится 72%) и лишь 14% останутся верны путинизму — как очередному "доброму старому времени". Сейчас же идёт период становления послепутинской системы, и по странным историческим законам выбранные нынешние оппозиционеры легитимны, а "выбранные" адепты режима или их подставные фигуры — нелегитимны.

Это как с Сахаровым. В принципе, ведь помещение в состав законодательной ассамблеи с учредительными функциями (это так по науке Съезд народных депутатов назывался) представителей по квотам от корпоративных ("цеховых") организаций — это архаика, Земский Собор, Генеральные штаты, т.е. несоответствие нормам конституционного права конца 20 века, но Сахаров по академической квоте был легитимен — потому что в его поддержку в феврале 1989 года митинговали учёные, заставившие Президиум АН СССР переголосовать состав делегации. В революцию легитимность создаёт воля революционного движения.

2. О выборах муниципальных депутатов. В 1917 году Поместный собор Русской церкви (Российской греко-православной церкви — так это было тогда) решал сложнейший вопрос о праве священников участвовать в выборах. Было решено, что участие в исполнительной власти для священников душевредительно (власть над телами людей), но допустимо участие во власти представительной, поскольку она даёт возможность "печаловаться о людях". На сегодняшнем сленге — выполнять "правозащитные функции".

Поскольку у муниципальных депутатов, особенно в столице, нет властных функций в понимании возможности нормотворчества, но есть возможности "правозащитить". В этом смысле те оппозиционные депутаты, которым удастся проскочить сквозь "угольное ушко" в муниципальные советы, будут морально-политически легитимны — именно и только как "делегаты гражданского общества". Одновременно их оппоненты, избранные в результате прямых и косвенных манипуляций власти, морально-политически легитимны не будут, поскольку станут лишь декорацией собянинской властной системы. Поэтому советую сходить на выборы — голосуя за любую оппозицию, стабильность режима не укрепляешь.

3. О Навальном. Как человек он меня отталкивает — и не только своим имморализмом, но и мелким масштабом личности, отличающим его, например, от Ельцина, но сближающим с Путиным.

Но Алексей Анатольевич уже и не человек почти, он уже — "мясная перчатка" на руке "демона" — покровителя будущего русского национального государства, сокрушающего путинизм — как последнюю инкарнацию российской "цивилизационной империи". (Предлагаю рассматривать эту фразу как лаконичное поэтическое переложение исторических процессов, подобно тому, как в видениях последовательности пожирающих друг друга монстров, еврейские пророки описывали последовательную смену империй-гегемонов Восточного Средиземноморья).

Навальный — плоть от плоти того нового протестного движения, которое сегодня является ядром будущего — послепутинского (после-послеавгустовского) этапа русской истории — следующей цивилизационной матрицы России ("эона").

Речь не о том, что, вознесённый революционной волной на пост главы страны, Навальный внутренне будет даже не путин-2000, а путин-2003, но в том, что сопутствующий этому слом нынешней квазифеодальной (сословно-деспотической) системы даст возможность всем остальным общественным и политическим силам страны по-новому создать демократические органы власти, восстановить гражданское общество хотя бы до уровня 1991-99 годов.

Поэтому я и призвал — в пустоту — остальные либеральные силы, не поддерживающие Навального, создать альтернативный ему антипутинистский альянс — не для борьбы с угрозой Навального, а чтобы дать возможность "политически упаковаться" тем, кто за "Нашим Лёшей" не пойдёт никогда, посмотреть немного дальше марта 2018 года.

4. О президентских выборах. Тут все вопросы нужно решать именно исходя из революционной целесообразности. Прежде всего, ни один из соперников Путина, включая Навального и Явлинского, не соответствует тому типажу деятеля, который мог бы получить одобрение честного относительного большинства избирателей в качестве возможного главы государства. Ровно по той же причине, почему Дмитрий Гудков (в отличие от его отца) кардинально не соответствует тому представлению о типаже главы столичного мегаполиса, который сложился на сегодня у подавляющего большинства москвичей.

Отдельно необходимо отметить, что, несмотря на то что Явлинский ведёт избирательную кампанию как бы совершенно самоубийственно — фактически призывая к безоговорочной внешнеполитической капитуляции перед Западом (что, очевидно, резко ограничивает его электоральную поддержку), это совершенно не делает его мишенью "ура-патриотической" пропаганды.

Поскольку при деспотиях любая нефейковая политическая оппозиционность — акт революционный, надо понимать, что борьба за право Навального быть зарегистрированным кандидатом и его гипотетическое выдвижение кандидатом и его участие в выборах — это революционный протест.

Регистрация Навального будет означать, что он становится таким же респектабельным участником политической борьбы, как, например, Явлинский. Участие Навального в выборах будет означать такую же победу над системой, как выдвижение Сахарова от академиков, а Ельцина — от Москвы, а не от родной Свердловской области, что угрожало вновь превратить его в провинциального политика.

Совместное участие Навального и Явлинского в президентских выборах не будет средством их дополнительной легитимации (этим средством будет скрупулёзное соблюдение властью не только закона, но и приличий: отсутствие гонений на активистов и отсутствие государственных кампаний травли, достойный допуск на телеэкраны...), а новым актом революционного движения.

Явлинский привлечёт голоса тех, кто никогда не проголосует за Навального и кто потом станет базой поддержки антинавальнианской оппозиции в будущем Учредительном Собрании.

При нарушениях закона властями совместное заявление Навального и Явлинского о нелегитимности итогов выборов будет очень много значить для мировой демократической общественности, что бы потом ни твердила официальная пропаганда.

Другое дело, что в этом случае и Навальный, и Явлинский должны будут прямо говорить, что идут на выборы только и исключительно для возможности агитации и политической мобилизации демократических сил.

Если Навальный вдруг окажется кремлёвской "подставной уткой" и его гипотетическое участие в выборах окажется заказной профанацией, то новое протестное движение отвернётся от него, как от очередного лжемессии, и найдёт себе новых вождей.

Ведь никакие словесные выкрутасы о "легитимности" мартовских выборов 2018 года не остановят последующий протестный взрыв, участники которого будут рассуждать совершенно по-чапаевски: "Вот што надо делать: на все, што болтали, плюнуть и забыть...". Точно так же как август 1991 года полностью перечеркнул мартовский референдум о сохранении Союза, на четверть века оставшийся лишь предлогом для ритуального разлития желчи у имперцев.

Фантазии "свидетелей Явлинского" о том, что голосование за него — это способ мирной смены власти, следует оставить на их партийной совести. Это, разумеется, не отменяет того, что оппозиционная агитация партии "ЯБЛОКО" в (и)тоге внесёт свою "лепту вдовицы" в будущий протестный взрыв, но самозабвенно полагать, что он реализуется в виде мирной эволюционной смены власти — это предельный уровень социального оптимизма.

Однако участие Явлинского в выборах, на которые не допущен Навальный, без того, чтобы Навальный стал его представителем, будет означать только то, что Григорий Алексеевич решил завершить свою политическую карьеру в малопочтенной роли путинской декорации.

Именно участие Навального в президентских выборах отделяет унылый тоталитарный спектакль, клоунский номер, отбываемый для Запада, от сдвига режима к "гибридной демократии" под давлением движения протеста.

Легитимность выборам придаёт их честность, и никакого иного критерия в реальности не существует.

Дело в том, что общество "взрослеет" постепенно. Стадию упований на "доброго царя" избежать нельзя. Точно так же нельзя избежать стадии политической мобилизации, проводимой исключительно в рамках "системных партий" и "системных предвыборных кампаний". Гражданское неповиновение и создание "параллельного гражданского государства" — это всё потом.

И, самое главное, общество отвергает слишком авангардных политиков, которые пытаются звать на непримиримую борьбу из своей внутренней эмиграции и создавать идеологически дистиллированные "политические секты".

Вспомним, как были быстро и технично оттеснены из политики герои-диссиденты, проигравшие в 1990-92 годах соревнование с сонмами "демократических" ренегатов из КПСС. Ригоризм отталкивает.

К сожалению, надо пройти все этапы десакрализации нашей по-византийски обожествляемой власти.

26 марта сотни тысяч по стране требовали, чтобы Путин приказал расследовать коррупцию Медведева.

12 июня они же требовали ухода не только Медведева, но и его покровителя. "Надо только выучиться ждать... надо быть спокойным и упрямым..."

Евгений Ихлов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter