Service à la russe (French, "service in the Russian style") is a manner of dining that involves courses being brought to the table sequentially. It contrasts with service à la française ("service in the French style")

in which all the food is brought out at once, in an impressive display.

Википедия

Привет, Вован!

Как оно твое ничего?

У меня все в порядке, слава богу!

Была во Франкфурте на прошлой неделе, хочу вот отчитаться, что видела, как видела и почему. Но сперва должна перебить сама себя. Совпадения, Вован, — вот загадка жизни! Вот, что меня вечно поражает! Обрати внимание на эпиграф. Это, Вова, по-английски. Немецкого, твоего любимого, нету. Проигнорировали наши немцы "Русский стиль"! Ну, а т.к. англо-пиндосы, известно, правду о России не напишут, то обратилась я к самой честной в мире части Википедии — к русской. И вот, что она по тому же поводу мне рассказала:

"Русская сервировка (также сервировка по-русски, от фр. service à la russe, дословный перевод "обслуживание по-русски") — ныне привычный способ подачи блюд, при котором блюда подают на стол уже разложенными по индивидуальным тарелкам, по одному, в порядке их появления в меню".

Тут, Вова, вся Россия и есть! Как трусы на веревке!

Дальше, Вовчик, чтобы понять, ты сейчас за Песком пошли или лавролгущего старика Риббентропыча позови, словом, кого-нибудь, кто длинные иностранные слова разбирать может. И теперь сравните всей кодлой два варианта описания одного и того же феномена. Как видишь, варианты почти, практически идентичны. За исключением двух ма-а-а-леньких таких словечек, выделенных мною. Но делают эти словечки из нейтральной, пустяковой констатации национальную ложь, т.е. нечто исконно русское. "Ныне привычный" — этой характеристики у англичан нет. Почему? Да очень просто: не привычен этот "способ подачи блюд" ни "ныне", ни присно, ни во веки веков! Русская это фантазия, желание хоть как, хоть бочком к мировой культуре приклеиться, показать народу российскому, что там, на их жалком Западе, по-нашему, "по-русски", кушать научились. Причем раньше, как водится, не хотели, артачились в гордости, а "ныне" пришлось, поняли-таки преимущества! Доросли до "русской культуры"! И стал наш родной "русский" сервис "привычным"! Любой едавший в ресторанах Европы не даст соврать: блюда подают демократически, т.е. в соответствии с заказом, количеством гостей, национальными особенностями кухни — когда в тарелках, когда — в сковородках, а когда — а больших блюдах, для 4-5 гостей, а бывает и на банановых листах.

Зачем я завела этот разговор с тобой? По многим причинам. Во-первых, потому что пользоваться русским вариантом Википедии следует с большой осторожностью. Как любят выражаться наши общие друзья немцы: "Vorsicht genießen"[1]. Во-вторых, чтобы ты увидел, как тонко работают пропагандисты, и похвалил. Это, все-таки, не кисилевско-соловьевская ложь напором, это — тонко, мягко, так, что мало кто и заподозрит. А эффект колоссальный, в мозгах среднестатистического "русского" остается теплая такая, как жаба на солнце, надежда: ничего-ничего, привыкните и к "крымнашу", и к "ихтамнетам", и вообще ко всему, что Сам сегодня говорит, а завтра отрицает. В-третьих, подобное точечное вкрапление лжи в российские публикации, начиная с комментариев в интернете, и кончая диссертациями разных там "наук", — последнее и окончательное доказательство осознания собственной неполноценности. Ни один народ на планете никогда не станет тыкать в нос другим свои достижения — лишь тот, кто никак собственное "величие" не переварит. Похвалиться нечем, так пусть хоть сервировка наша будет. В-четвертых, Вова, согласись, пример этот — чистое выражение "духовности" хромосомоизбыточного "русского" народа, а именно об этом я, собственно, и собиралась тебе писать. Потому что во Франкфурте, на Ярмарке, духовность была главным товаром, продаваемым с российского стенда...

Начну, Вовуля, по порядку.

На белоснежных полках российского стенда в 5-м павильоне Ярмарки жиденько стояли какие-то книжки. Очередное издание "Мастера и Маргариты", например, запомнилось тем, что какая-то служительница, воровато кося полные духовности глазки, предложила его тут же за €20. (Книги, Вовчик, чтоб ты знал, можно продавать только в последний день и только с 45%, ярмарочной, скидкой. А теперь убеди меня, что Булгаков этот в России 3000 рублей "тянет"?)[2] Стояла еще какая-то в тысячный раз переизданная классика и, — ну-ну не волнуйся! — лежали стопками белоснежные томики путинской "прямой" речи в английском переводе. Девственная белизна обложки, должно быть, символизировала стерильную ложь под нею. Информация о каких-либо новинках, новых именах, течениях в "русской" литературе отсутствовала. Ни одна национальная литература представлена не была — ни книжкой, ни именем, ни буквой одной.

На сцене сидела какая-то дама и рассказывала что-то о "духовности русской классической литературы". Может, Вова, она за что-то другое говорила, но пока я тщетно литературу искала, она терла за "духовность". Рядом сидела переводчица и зачем-то переводила на немецкий. Среди сидящей публики, столь же редкой, как и книги на полках, были знакомые всё лица: братки, приставленные к литературе; крепенькие мужички с непроницаемыми глазами, ерзающими неуютно в цивильных костюмах; девицы, оторванные от работы в гостиницах и службах сопровождения. Покой всего стенда хранили тянущиеся поверху портреты, на которых не без усилий, но можно было по некоторым наиболее броским признакам угадать Некрасова, Пушкина... Высоцкого. Эти же портреты, если не ошибаюсь, украшали стенд и в прошлом году, и позапрошлом...

Вдохнув "духовности", в избытке заменяющей здесь литературу, информацию, напитки и мелкие угощения, я двинулась дальше.

Здесь, в пятом павильоне, расположились иностранные издательства. Каждый стенд стремился привлечь каждого посетителя, даже скучающе проходящего мимо и мало интересующегося национальной литературой, к своей продукции. Стремление это выражалось в активной подаче материала: яркие фотографии обложек новых книг, броские слоганы, не в последнюю очередь — напитки и угощения. Каждый, кому приходилось наматывать на ноги километры выставочных коридоров, знает, какое значение имеют эти подкрепляющие средства.

Приблизительно в полдень я отправилась во второй поход в тот же пятый павильон. Там, недалеко от "русских" расположился украинский стенд. Путь к землякам лежал через "русскую" территорию, и я невольно стала свидетелем следующей лекции. На сцене сидел некто и рассказывал нечто. Мне было не до того, чтобы вслушиваться, тем более что и его речь была переводима зачем-то на немецкий, и это очень мешало восприятию. Но между говорящим и переводчицей расположилась крайне колоритная фигура. Вообрази, Вовчик, — поп. В полном, черном облачении, шапке известного клоунского покроя и с иконой в руках. Как поэт Бездомный из проданного Булгакова, попик иконкой охранял святую Русь от шатающейся вокруг стенда нечисти: гейропейцев, католиков, протестантов, феминисток, а заодно и от культуры и литературы. "Духовность" сцены зашкаливала. Появись сейчас вот еще и Поклонская с портретом кровавого Николашки, замироточи тот портрет прилюдно и обильно, — даже это чудо не подняло бы "духовности" выше.

Я, Вова, вздохнула и пошла к шведам. Там, кроме презентации новых изданий, выступлений авторов и бесед с издателями, кормили горячим кёттбулляр с джемом из лесных ягод и шведским пивом. Не знаю почему, Вова, но на шведском стенде было не протолкнуться.

В третий раз я была у "русских" уже ближе к вечеру. И не прогадала! Оказалось, страна обладает еще и козырным тузом "духовности"! И когда все уже думали, что предъявленная "духовность" превышает все возможные и вообразимые общелюдские стандарты, что градус ее поднять возможно только "Боярышником", Россия небрежно бросила на стол своего козырного туза. На сцене, в обществе незаменимой переводчицы, сидел сам... самый культурный из россиян, ныне живущих... да-да-да — В. Мединский! Не веришь?! Вот так видела, в метре передо мной. Потрогать могла, если бы хотела. На экране над головой бесстрашного защитника панфиловцев была обозначена тема лекции: "About 100th Anniversary of the Russian Revolution and Modern Cultural Politics"[3]. Публики было уже по более — может, разведка все резервы в массовку бросила, может министр с собой семью привез, а, может, и некоторые посетители приостановились в надежде услышать, какое место в "современной культурной политике" занимают писанные патриотической водой "докторские диссертации". Но, если последние и присутствовали, то ушли они с тем же багажом информации, с каким пришли. Вместо революции и "современной культурной политики", решил министр развлечь публику "Анекдотом о таксисте". Дело было так. Ехал наш самый культурный "русский" в такси, надо понимать, сюда, на ярмарку. Шофер-турок, узнав или душой почувствовав, кто сел в его желтый "Мерседес", признался министру, что читал русский роман "Печорин". И, мало того, что дочитал, а еще и прочитал его 5 раз! Оказалось, что и культурный министр этот самый роман "Печорин" читал, и два любителя изящной словесности продолжили путь в атмосфере полного культурного unisono и духовного родства.

— Я не знаю, — закончил культурный министр свой рассказ, — то есть, он не сказал, читал ли он в оригинале или немецком переводе... Хотя, может быть, это был турецкий перевод...

Публика отреагировала вяло и тогда министр решил добавить последний культурный аргумент:

— И денег за поездку не взял!

В это публика не поверила вообще и жиденько захлопала, а министр подождал, пока переводчица эту ахинею перевела, и наддал:

— Вот она — воспитательная сила русской классической литературы!

Что он этой последней фразой хотел выразить, я, разумеется, не знаю — может радость от сэкономленных для казны €10, может, популярность романа "Печорин" среди турецких таксистов Франкфурта, а может, и свидетельство того, что в "русскую духовность" способны впадать даже люди с нормальным набором хромосом. Ничего этого я сказать не могу, но что я точно сказать могу, за что руку готова в огонь сунуть или облондиниться, так это то, что байку о начитанном турецком таксисте я слышала на российском стенде уже в прошлом году, и в позапрошлом... хотя и не с высшего культурного уровня "великой" державы.

Вова, у меня вопрос: там у вас что — все речи один и тот же писарь пишет? Ну неужели никто не может выдумать что-нибудь новое? Стыдно же так дважды доктора и поединожды профессора и министра подставлять! Они же Россию подставили. Получается, деньги не только на оформления стенда державы разворовали и пожелтевшими портретами прикрыли, но и на байки для министра — тоже?! Как же дальше жить, Вова? Ведь скоро волосы с голов красть начнут!

Но, к счастью, к концу министровой байки на стенде появился немчик и несколько оживил это "духовное" болото. Немчик был так себе: небольшого росточка, лысоватый, но подлый, хотя и прилично одетый. Он расположился рядом со мной, послушал несколько секунд министра, и с елейной рожей обратился к какой-то девице в ярко красных губах:

— Простите, кто это?

Девица, тая под иностранным взглядом, выдохнула с дежурной томностью на очень приличном немецком:

— Это МИНИСТР КУЛЬТУРЫ!

— Ах, — обрадовался немчик полным голосом, — так это тот, диссертация которого из одного плагиата состоит? — И уставился на девицу такими невинными глазами, будто с именинами поздравил.

В нашу сторону повернулось десяток лиц (а к министру — равное количество затылков). Девица поперхнулась немецким словом и беспомощно покосилась на старшего товарища, ответственного, вероятно, за внештатные ситуации. Тот профессионально напыжился, сощурил и без того маленькие глазки и парировал:

— Не-е-е-т, с плагиатом — это ваш министр... ну этот... как его... ну чего он там министром у них был?.. — он, щелкая пальцами, пытался вспомнить уже по-русски.

Немчик оказался не только словоохотливым и велеречивым, но и хорошо информированным собеседником. И он покладисто выложил:

— Да-да, бывший министр обороны, фон Гуттенберг! И не он один — было еще несколько скандалов с плагиатом, вы совершенно правы. Да вот беда: все они уже на второй день ушли в отставку и нянчат внуков, а Гуттенберг так вообще в Америку уехал и сидит там тише воды и ниже травы. А ваш херр министр, простите, приехал сюда и рассказывает о "современной культурной политике". Это странно.

Немец, Вовчик, конечно, неправ. В. Мединского не в плагиате обвиняют, а всего лишь в отсутствии науки в его "диссертации". То есть, в известной водянистости написанного. Насколько ненаучность, украденная из других "трудов русских историков", может считаться плагиатом, вопрос долгий и требующий специальных знаний, мы его оставим лежать до поры до времени. Но Вованя! — еще раз: неужели во всей России никого умнее нет, чтоб на культуру бросить, а? Я же, Вова, понимаю: на культуре не то бабло пилят, как на обороне или в промышленности... но немцам же этого не объяснишь! Они же думают, что в России, как у них: министр культуры — культурный человек! Вряд ли немецкий министр культуры в Москве станет рассказывать о своих беседах с московским таксистом из Таджикистана, прочитавшем пять раз роман "Гретхен". Всему же, Вова, есть границы.

У меня до тебя предложение. В России еще резервы "духовности" имеются. Так ты в следующем году вместо министра культуры Чаплина в рясе пошли — пусть он им тут за эскадроны смерти расскажет! Как он собирается диссидентов и критиков российского режима, укрывшихся за границей, отстреливать. Им такая вершина "духовности" и не снилась! Начнут привыкать, глядишь, через время и о "русской духовности" станут писать "ныне привычная".

Ох, длинное письмо получилось! Буду заканчивать.

Бывай! Не кашляй!

P.S. Ах, да! Совсем забыла, старая: я же Бьёрна встретила. Их стенд в двух шагах от нашего был, так он мимо шел, меня увидел и говорит, мол, Вовчику писать будешь — привет от всех. Сашок к нему собирается за баблом. Братва все-таки старалась, в Бундестаг, вон, попали. Ну и поиздержались... Так что жди, приедет. Да, с ним, с Бьёрном, история смешная вышла. Не слышал? Ему там "левые" чуть-чуть рожу не отполировали... да-да, полиция вмешивалась... Бьёрн книжонку написал, а они пришли с плакатами: "Вы — нацисты", "Вы не умеете писать, а только сеять ненависть" и пр., и давай скандалить. Еле ноги унес.

[1] "Наслаждаться с осторожностью" (нем.)

[2] Тут одно из двух: либо что-то не так с "духовностью" в стране, где книга стоит треть прожиточного минимума (7,5% среднемесячной зарплаты или 20% пенсии), либо воруют. Хотя, первое, разумеется, не исключает второе, скорее даже — стимулирует.

[3] "К 100-й годовщине русской революции и современной культурной политики" (англ.)

Ирина Бирна

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter