Я очень благодарен фрау Ирине Бирне за возможность ещё поделиться своими соображениями по теории государства и права. Так, атакующая на семинаре профессора "неудобными вопросами" студентка сама не понимает, как тот ей благодарен за то, что она даёт ему идеальную возможность выйти за пределы узкой темы, а заодно научить аудитории искусству академической полемики.

Я также рад, что моя безмерно уважаемая оппонентка уже не называет теорию локальных цивилизаций "лженаукой" (не зря пришлось отчитать ей на эту тему почитай четыре пары). Оказывается, она таковая, а заодно и расистская лишь в моём изложении (а я думал лишь у Хантингтона).

Дескать, как можно называть Русскую цивилизацию, в т.ч. входящих в её состав вайнахов и татар, архаической. Есть грех. Только об архаичности России относительно Европы написаны не тома, но полки томов. Борьба с архаизацией (он это называет "антимодернизацией") — такая же фишка Явлинского, как фишка Навального — с "жуликами и ворами".

Впрочем, я предпочитаю термин традиционализм. Но он труднее выговаривается и не снабжён "социальным вектором".

Когда, патетически мысленно воздымая руки, говорят том, как у меня хватило... назвать Чечню и Татарстан регионами с большим уровнем архаики (хотя я не помню, чтобы я именно их выделял), чем в Москве и Питере, то я не отпираюсь — так и есть. Потому что в Чечне установился абсолютный псевдоклерикальный султанизм, по сравнению с которым не только Москва — светоч демократии, но и даже Кемерово. И в Татарстане (который, между прочим, в ч. 2 ст. 5 Конституции РФ обозначен как "государство") вопрос преподавания государственного языка и даже его графика решается Москвой. Такая степень подчинённости как раз и характеризует архаичность сознания — население принимает как должное имперскую форму власти.

Что же касается того, как же так — архаики-вайнахи смогли разбить российские войска и вынудили их признать почти полную внутреннюю самостоятельность Чечни в качестве своеобразного вассального княжества. Так потому и разбили, что архаики! Как африканские племена разбили колонизаторов в многолетних войнах. Как вьетнамцы и камбоджийцы победили и Францию, и США. В конце концов, самые высокие цивилизации — Римская, Индийская, Арабская/Персидская и Китайская пали под натиском архаиков — германцев, афганцев, монголов и маньчжуров. Ленинские большевики и гитлеровские штурмовики также были сущими архаиками по сравнению с разрушенными ими культурами.

Да, я утверждаю, что "Русская цивилизация", Россия, или, если угодно, "Русский мир" стадиально отстают от Европейской цивилизации, включая большую часть Украины.

Более того, я утверждаю, что Русская цивилизация, включая значительную часть русскоязычной диаспоры, находится на той фазе развития, где фашизация наиболее актуальна. Но другой стороной этой архаизации является "якобинство" — мелкобуржуазный революционный запал. Западноевропейская схватка Гитлера и Коминтерна сегодня "переместилась" в Россию и русскую диаспору.

Я не такой фанат "цивилизационности", чтобы игнорировать проявления стадиальности. Надо понимать, что Россия очень близка к Европе по многим характеристикам, только отстаёт от неё на один фазовый переход — мы сейчас вплотную приблизились к созыву Генеральных Штатов и Бастилии. Стадиально Россия очень близка к Латинской Америке, также дочерней от Европы субцивилизации, однако, является как бы её "историческим зеркалом". Например, сохранилась как общецивилизационная империя и не превратилась в конгломерат независимых и часто враждебных государств. Кстати, ровно тот же распад произошёл с Арабской цивилизацией. И, разумеется, в России нет католицизма с его вековой традицией противостояния светской власти и самостоятельной социальной политики. Поэтому в России "теология освобождения" основана не на марксизме, а на мистическом монархизме.

Когда говорится, что в России "Власть никогда не была ограничена ничем" (имеется в виду сакрализованная исполнительная), я вспоминаю период Думской монархии или как Ельцин пять лет "бегал от импичмента". Российская империя полтораста лет назад подчас имела более либеральную атмосферу, нежели Франция Наполеона Третьего.

И по степени зажима действительной, а не декоративной оппозиции, Америка начала 50-х и Франция и Западная Германия десять лет спустя были вполне суровыми режимами. Всё ведь действительно изменил Парижский Май 1968 года (в США — Чикагский Июль).

Историзм — это когда ты мысленно помещаешь социум в аутентичный ему контекст и сравниваешь уровни свободы, рациональности элит и субэлит (условно — верхушки "среднего класса") и достойность поведения интеллектуалов. И ещё — если уж китайцы выпутались из кошмара маоизма, то и у русских есть шанс на светлое будущее.

Возражая мне, было сказано, что, в отличие от современной России, "В большинстве стран Африки и Азии, в Центральной и Латинской Америках существует и, главное, — работает разделение властей, есть независимые пресса и юстиция, церковь, есть гражданское общество с присущими ему оппозиционными партиями и движениями, органами самоуправления, общественными организациями".

Над тем местом, где была упомянута Африка, я почти всплакнул от умиления!

Независимость турецкой юстиции, египетского парламентаризма и кенийского гражданского общества... Дело в том, что в Африке партии — это политическая одежда племён. И поэтому гражданское общество там не только независимо от президента (т.е. царька, посаженного конкурирующим племенем), но и, "борясь за свободу и демократию", периодически его свергает. После чего свергнутые, в свою очередь, с "брендом России" наперевес начинают требовать "честных выборов" (это я именно про репортажи последних дней из Кении).

Когда сержант Батиста поднял приведший его к 32-летней власти мятеж, он палил во дворе казармы из кольта и орал "За права человека!". Там так носят... Поднимать мятеж лозунгом "За Великую Кубу!" он не мог, потому что был тираном в нормальном, античном понимании этого термина.

Разумеется, Третья демократическая волна, описанная в 1989 году Фукуямой, и последовавшие неолиберальные реформы создали в Латинской Америке, в Восточной и Южной Азии средний класс, затребовавший либеральный конституционализм. Подобно событиям 1848 года в Западной Европе. Но если мы сравним эти цивилизационные ареалы с ельцинской Россией 1995 года, то увидим, что только Япония, Индия, Чили и Коста-Рика заметно превосходят её по степени развития демократических институтов. Не надо сравнивать горячее с солёным, а серое с шерстяным.

Не надо забывать, как путинизм ломал ельцинскую демократию. И дело не только в череде политических убийств и сотне узников совести. Катком прокуратуры путинская "опричнина" раздавила почти весь независимый бизнес, отправив за решётку десятки тысяч руководителей фирм и топ-менеджеров, а сотни тысяч наиболее европеизированного (условно "яблочного") населения выдавили в эмиграцию.

Сейчас мы видим, как по той же схеме взялись за ещё на каплю-капелюшечку независимую культуру, используя "Театральное дело" ("дело 7-й студии"). А то год назад поразвязали языки, вслед за Райкиным-мл. и Табаковым!

Россия ведь не по щелчку пальцем снова полезла в ярмо путинского "рыночного сталинизма". Её в него загоняли настоящим массовым террором, точно так же, как в первый сталинизм — "антирыночный".

Я согласен с упрёком, что подобно тому, как и остальные "жрецы* русской цивилизации" (т.е. либеральные интеллектуалы), я хочу сохранения её ареала.

Вдруг на этот раз повезёт — и вместо чередований (распад на враждующие обломки — централизующая диктатура) на третий раз получится демократическая асимметрическая федерация. Вдруг да и случится мечта ельцинских реформаторов — Соединённые Штаты России. Поэтому прежде чем повторять призыв "По шатрам своим...!", я предлагаю дать Русской цивилизации шанс.

Я помню, что Временное правительство (левые либералы и умеренные социалисты) в июне 1917-го попытались разогнать Центральную Раду, а в июле Финляндский Сейм. Это они сделали неправильно. Однако, между прочим, Второй Универсал уже был согласован и свободно избранные украинские делегаты Всероссийского Учредительного Собрания через полгода голосовали за положение автономной области в составе Российской демократической федеративной республики.

Но кроме этой глупости правительство Керенского совершило три куда большие — затянуло созыв Учредилки, отказалось начинать аграрную реформу (когда уже вовсю громили имения и делили землю) и отказалось от сепаратного перемирия с австро-германцами и турками.

Однако ещё на год раньше либеральное правительство Великой Британии послало войска в Ирландию. И они — стреляли. Более того, в январе 1972 года опять стреляли в безоружных сограждан. Как советы — за десять лет до этого в Новочеркасске. Правда, убили в Лондондерри куда меньше и затем не расстреливали тайно и не рассовали по лагерям "зачинщиков". Но и отказа стрелять, как это было в СССР — не было.

Я понимаю, что на проблемы российского федерализма из Нарьян-Мара совсем иной взгляд, чем у увидевшего свет в арбатском роддоме имени Грауэрмана. Так из Нарьян-Мара совсем иное видение и на распространение суда присяжных, и на мораторий на смертную казнь, и на права секс-меньшинств, и даже на права женщин. И не только из Нарьян-Мара — из Краснодара, из Челябинска, из Брянска... Даже из Выхино или Купчино...

Суть же разногласий проста. Я утверждаю, что Русская цивилизация имеет шанс европеизироваться, за пять-шесть десятилетий** реформ стать вполне приличной восточноевропейской демократией. Что имперская форма её политической организации может поэтапно стать сочетанием либеральной федерации с конфедерацией.

Поэтому я против того, что бы стремиться расчленить ("балканизировать") Россию, в надежде что в результате появившиеся на её обломках суверенные государства станут твердынями либерализма и миролюбия и добровольно создадут экономические и политические альянсы.

 

* Точнее, конечно, если вспомнить мою модель для интеллигенции: "Приносящие жертву [музам] интеллектуалы-"коэны" и служки в храме культуры и науки — интеллигенция-"левиты" — то правильнее сказать "коэны" цивилизации (но где мне, жалкому левиту по материнской линии, претендовать на священство, только на еврейский царский престол).

** Если отследить период, в течение которого в демократических рыночных странах, идя по пути непрерывной борьбы за прозрачность власти, представительную демократию и прежде всего разоблачения злоупотреблений спецслужб и коррупции, то мы увидим, что как раз за два поколения и удаётся создать то, что социологи называют "консолидированной демократией". Видимо, это социокультурная константа для обществ западного типа.

Евгений Ихлов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter