Россия – страна историческая, и прямые и косвенные апелляции к истории играют немалую роль как во внутренней, так и во внешней политике. Но не всегда они оказываются успешными. Два свежих примера.
1. Внутриполитический. Сотрудник красноярской краевой администрации Андрей Агафонов назвал критиков экологической ситуации в Красноярске плаксивым сбродом и кое-чем похлеще.
Но самое интересное в его посте – это формулировка про отдельные комплименты бойцам невидимого фронта, которые воспитали целое поколение истеричек "в режиме черного неба". Бойцы невидимого фронта – это явно западные спецслужбы, разложившие честных советских людей, которые трудились на благо страны, не обращая внимания на временные трудности, в том числе с экологией.
В этом мифе, не так уж редком среди современных государственников, полностью обходится понятие "кухни", куда после трудового дня возвращались советские граждане. И там в тесном семейном кругу, не боясь информаторов, способных сообщить куда надо, ругали начальство за дефицит, длинные очереди, а то и за плохую экологию, рассказывали анекдоты про дорогого Леонида Ильича и истории про свадьбу дочери Романова в Ленинграде (кстати, недостоверные).
Сейчас Интернет – это большая "кухня", где можно – хотя уже и с оговорками – выплеснуть свои эмоции, не столь уж отличающиеся от настроений поколений, которые жили за железным занавесом.
2. Внешнеполитический. Российский и британский послы сфотографировались, подражая Сталину и Черчиллю на Тегеранской конференции 1943 года. И тут же получили отповедь от иранских официальных лиц, в том числе от спикера парламента Мохаммада Бакера Калибафа, одного из ведущих иранских политиков и ближайшего союзника недавно избранного президента Эбрахима Раиси. А также от уходящего и будущего глав МИДа.
Для британцев такая отповедь в общем привычна, а вот для России, в которой с Ираном связываются геополитические планы, неожиданна. Для российского сознания Тегеранская конференция прочно связана с восприятием Второй мировой войны, где есть "наши", враги и ненадежные союзники. Враги – это не только нацисты, но и любые их пособники. А всё, что приближало Победу – это однозначно хорошо.
А во многих других странах ситуация иная – причем не только в Украине или Балтии. Молодые египетские офицеры Насер и Садат так ненавидели Британию, что ждали прихода танков Роммеля. Национальный герой Мьянмы Аун Сан был военным министром в антибританском и прояпонском правительстве – и выступил против японцев лишь после коренного перелома в войне. В современной Индии Субхас Чандра Бос, участвовавший в создании индийского легиона СС – герой борьбы за независимость.
В Иране период Второй мировой войны рассматривается как время пребывания на территории страны иностранных – советских и британских – войск, что расценивается сугубо негативно.
В России нередко здесь проводят психологически понятное разделение, соглашаясь с тем, что к британцам могут быть претензии колониального характера, но эмоционально отвергая любые аналогичные инвективы в отношении СССР. Но в Иране исходят из того, что и Сталин претендовал на иранскую нефть и после войны даже добился заключения соответствующего договора, согласившись только при этом условии на вывод советских войск. Он только не учел, что документ подлежал ратификации парламентом – а иранское правительство заведомо знало, что это невозможно. Для современного Ирана СССР в этом контексте – продолжатель императорской России, что отнюдь не является комплиментом.
! Орфография и стилистика автора сохранены
