Я внезапно понял, что никогда еще не видел в политических и новостных телевизионных сюжетах столько визжащих и орущих баб. Климактерические леди, кажется, пришедшие прямо из популярнейших ток-шоу о семейно-нравственных коллизиях, вместо причитаний о морали и пагубности однополости орут, что их прямо сейчас зарежут бандеровцы. Юные барышни — копии хабалистых комсомолок 70-х (идеальные гетеры для тогдашних загородных идеологических семинаров) визжат о спортивных триумфах и о едином порыве народа Крыма, народа Донбаса, народа Луганска и иных, неизвестных до сих пор этнографам, народов. Это вам не высокий советский имперский стиль "но сурово брови мы нахмурим", не железное лязгание нордических челюстей из геббельсовского министерства культуры, нет, сверлящий мозг, захлебывающийся визг... Мелкие бесы, переодевшись архангелами, объявляют Страшный суд...
Отметить 68 лет начала Холодной войны (фултоновская речь Черчилля о железном занавесе) началом второй Холодной войны — это едкая ирония Клио. Сразу скажу, что не согласен с теми, кто считает, что это будет Третья Холодная война. Период 1918-1941 я к Холодной войне отнести не могу. Бывшая Антанта уже к 1921 году от идеи разгрома большевизма отказалась, Германия стала ближайшим военным и политическим союзником СССР. Англия, дав Коминтерну по рукам в Индии (заявление лорда Керсона), и Америка, накачав Германию в 1923-26 годах кредитами, расползание мировой революции пресекли. Поэтому никакой антибольшевистской "Холодной войны" в стиле отбрасывания и сдерживания коммунизма как высшей цели коалиции западных стран до 1947 года не было и в помине.
Несколько лет тому назад, размышляя над "периодической таблицей" русских революций — от 1905 до гипотетической антипутинской Пятой революции, я для сравнения попробовал применить тот же метод к коалиционным (мировым) войнам, начиная с антифранцузских войн 1792-1815 годов. Холодную войну я отнес к Третьей мировой. Она проходила в осадном режиме (как Первая мировая и как Крымская войны). "Борьбу с международным терроризмом", которая по принципу чередования враг-союзник шла между вчерашними партнерами в борьбе с СССР — либеральным Западом и исламским радикализмом и объединила прошлых противников — англосаксов и Россию, и имела "рейдовый" характер, выиграл Обама, умело стравивший два крыла исламского радикализма — суннитский (условно "Аль-Кайеда") и шиитский ("исламская революция"), и выигравший достаточно времени, чтобы в недрах "Арабской весны" появились и окрепли антиисламистские силы.
Теперь настало время пятой мировой войны. Ее можно условно назвать "русофобской". Она началась как Холодная. Она будет протекать по "осадному принципу". Как и полагается, это конфликт между бывшими союзниками — победителями исламизма — Россией и Западом. Ее цель очевидна — сделать так, чтобы Россия перестала быть империей и, поскольку опыт показал, что идеологическая перелицовка правителей Кремля никаких гарантий от новых угроз Европе не дает, эти гарантии будут обеспечены либо полной трансформацией внутриполитического устройства России (участь Ирака) либо превращением России в конгломерацию слабых государств, т. е. то что хотели западные союзники сделать с Германией в 1945 году (т.н. план советника Рузвельта Моргентау), но не сделали, поскольку Холодная война (третья мировая) вынудила их превратить Западную Германию в форпост "евроатлантической цивилизации".
Поскольку жизнь доказала, что оставшись имперской, Россия, даже избавившись от коммунизма и став экономическим симбионтом Западной Европы, все равно легко превращается в угрозу Западу, на этот раз победители не будут столь великодушны, как в 1989 году, когда они поднимали поверженную Россию столь же энергично, как делали это с Италией, Японией и Германией.
Чтобы российский читатель понял аналогию, представим себе, что в конце 60-х сбылись нагнетаемые кошмары советской и гэдээровской пропаганды и в власти в Бонне парламентским путем пришли те, кого звали "реваншисты" — коалиция "Национально-демократической партии" и крайне правого крыла христианских демократов и баварских христианских социалистов. Все дружно восклицают: немцам верить нельзя (левые еще злорадно добавляют: а мы предупреждали!) и против ФРГ вводят санкции и, может быть. войска. А потом ФРГ превращают в большое картофельное поле (как это было сказано в меморандуме вышеупомянутого Моргентау).
Необходимо отметить, что и в 1918-41, и в 1945-91 годах у России (здесь это синоним СССР) было масса доброжелателей — и сторонников социализма, и благодарных за разгром Рейха, и благодарных за помощь в борьбе с европейскими колонизаторами.
В новой Холодной войне у России не будет союзников (трещащий по швам режим Мадуро не в счет). Совсем. Прирезание к России кусков "русской земли" никакого сочувствия не вызовет — слишком уж опасная эта игра в современном мире — этнический территориальный национализм.
Но правителям России не нужна поддержка — им нужно чтобы их трещащий по швам режим соединила внешняя угроза. Они явно решили опробовать еврейский способ национальной консолидации.
У Гитлера, по крайней мере, был Антикоминтерновский пакт (Италия, Япония, Испания, Венгрия) и была сверхидея — защита европейской цивилизации от большевизма и плутократии (оба с приставкой "иудо-"). Но Россия-агрессор уже не может быть антилиберальным полюсом Европейский цивилизации, чем Кремль пытался представить ее уже лет 10. Теперь Россия выглядит только как евразийский монстр, нависший над западом (ходульный образ кайзеровской пропаганды).
Интересное развитие получила теория Белковского о "перестройке-2": Путин явно углубляет "хунвейбиновский" этап своей борьбы с элитами, принудительно отрезая их от Запада.
Пока сбылась мечта "ссорной" части истеблишмента — объявить условную войну Западу, Америке, о которой я писал в конце 2012 года, когда принимали закон Молоха (если хотите, закон царя Ирода). Как я понимаю, ни Запад, ни украинцы совершенно не понимают, почему российская пропаганда превратила их в фашистов.
Очень важная трансформация произошла с либеральной оппозицией.
Во-первых, она получила возможность четко сформулировать свою цель — возвращение к вхождению в Европу. При этом осознавая именно себя как локомотив этого процесса и оставив упования на "прогрессивное крыло путинизма". В этом смысле сильнее всех оказались наказаны "системные либералы" — они были готовы вписаться в просвещенный авторитаризм, а стали заложниками византийской деспотии. Точь в точь как респектабельные консервативные попутчики Гитлера, ждавшие от него приструнения профсоюзов и обильных госзаказов, а получившие войну с Англией.
Сегодня условные грефочубайсы явно рвут на себе волосы, что коллективной отставкой не обвалили путинизм пару лет назад — жили бы сейчас при президенте Прохорове и премьере Ходорковском — и не тужили. Но порок содержит наказание в себе самом.
Но произошла грандиозное по последствиям событие — власть взяла себе весь русский национализм без остатка, не оставив его оппозиции — ни на просвещенный, ни на цивилизованный, ни на либеральный. Так прошлым летом она ответила на причитания Навального о "дезовских узбеках" гольяновским концлагерем. В этом марте, отечественные либералы, уже смирившиеся с тем, что им придеться пожертвовать гастарбайтерами и кавказцами ради консолидации общества против путинизма и Собянина, оказались отброшены на позиции славянского революционно-демократического братства. Просто стали Герцены-Огаревы: царизм — жандарм Европы и надо быть с восставшими поляками.
Теперь раскол между либералами-западниками и антилиберальной коалицией стал международным, а фронт фактически идущей сейчас в нашей стране холодной гражданской войны между демократической оппозицией и альянсом между властью и "левопатриотическими" кругами продолжился фронтом Второй Холодной войны между Россией и Западом. Интересно, что 20 лет назад была обратная ситуация — был союз власти и либералов-западников против "левопатриотического" лагеря. А еще на 10 лет раньше фронт Антикоммунистической Холодной войны продолжался противостоянием диссидентов с системой.
Важно понять, что теперь либеральная оппозиция для простого выживания своего должна будет обратится к социальным и демократическим идеям. Шовинизм (большевики написали бы черносотенство), внедренный в массы можно перебороть только так. И уж никак не высокопарными рассуждениями о лишении "быдла" избирательных прав.
Оппозиция должна будет даже мысленно запретить себе говорить слово "быдло". Западники могут победить, только любя народ. Родители любят детей, даже когда наказывают их и бранят. Они называют своих чад очень резко — но не быдлом, не отказывают им в человеческом облике. В "Сказании о погроме" (Кишеневском апреля 1903) Бялика о пассивности и трусости евреев "черты оседлости", говорится очень резко, куда там иному антисемиту, но в этой брани — любовь, и с этой поэмы начался новый этап еврейского самосознания.
Кстати, и пришедшая к власти хунвейбиновская группировка путинизма (в терминах Андрея Пионтковского — "национал-клептократы", по иному — "воропатриоты") обречена сдерживать социальное расслоение и мелкочиновничий произвол. Может быть, это на какое время утешит околпаченные ими народные массы.
