Новый тур дискуссий о характере Ивана Грозного (и лично, и его правления), начатый прошлогодним комическим действом в Орле, ставший лишним поводом надсмеяться над верноподданическими стараниями прославленного доктора мединских наук, ныне же поднятый на кремлёвскую высоту балагуром, потешавшего мужичков Усманова рассказами о том, как русский царь послал вдоль забора папского "нунция" (легата-шлегата, нерусь поганая, одним словом), заставляет меня напомнить очевидно.
Дело в том, что для российской монархической традиции, особенно после выхода соответствующего тома Карамзина, дистанцирование от царя Ивана Грозного (великого князя Иоанна IV) стало таким же хорошим тоном, как дистанцирования от сталинских репрессий для всех последующих генсеков, а всех европейских монархов – от "маккиавелизма"…
Подобно тому, как вся система внутренних балансов, сооружаемая начиная с марта 1953 года в партийно-государственном аппарате, должна была гарантировать от нового появления в СССР репрессивной тирании, почти все русские правители и элиты, начиная с Василия Шуйского (и кончая начитанными большевиками-ленинцами), были озабочены созданием, как бы сейчас сказали, институциональных гарантий от повторения опричного террора. Этому служило и создание особых судебных присутствий для решения вопроса о суде над представителями высшей элиты, и строгая кодификация обвинений, и обязывание царей к целованию креста на соблюдении ими "норм феодальной законности".
Словом, русские монархисты вот уже четыре с третью столетия очень не любят упоминаний о царе Ивана Васильевича и сильно стесняются его имени. Точно также, как все европейские коммунисты стеснялись напоминаний о Сталине и о подавлении венгров в 1956 году, а монархисты британские – упоминаний о Генрихе VIII.
Репродукцию про убитого сына была известна всем гимназистам, а всем церковникам – участь митрополита Филиппа.
И только теперь неочерносотенцы решились. Впрочем, если их спросить, за что они любят Иоанна, четвёртого этого имени, на самом деле, то приведённый к членораздельности, их ответ сведётся к тому, что тот истреблял прозападный элемент, а также элемент либерально-масоно-еврейский.
Не стоит пытаться возражать рационально в том смысле, что единственным западником, открыто называвший себя "немцем" (в противопоставлении русским) и приказавшим сделать себе "древнеримскую" родословную, был сам великий князь, обосновывающий, таким образом, свой цезарский титул.
Но наши неочерносотенцы в чём-то правы. Будучи стихийными магами, они верят, что когда опричники убивали, пытали и насиловали семьи последних старинных боярских родов (ведущих родословие от брачных союзов варяг и половцев, освобождая этой резней места в элите для родов православно-татарских), когда сам монарх лично помешивал посохом варимых в масле оппонентов, то этим – по законам симпатической магии в стиле вудуизма – наносился мощнейший астральный удар по российским либералам-западникам, евреям* и масонам - на три-четыре столетия вперёд.
* Необходимо напомнить, что евреев в Московском княжестве почти не было, что все протопротестанты-"жидовствующие" были перебиты ещё при его впервые решившимся потребовать именовать себя ханским титулом "царь" деде - Иване III, а поголовное уничтожение единственной попавшей под власть Ивана Грозного еврейской общины в захваченном Малютой белорусском Полоцке, было не реализацией согласованной антисемитской программы, но лишь "фронтовым эпизодом", как, например, и расстрелы в Бабьем Яру в сентябре 1941.
! Орфография и стилистика автора сохранены
