Одно из главных отличий человеческой цивилизации от животного мира — осознание собственной смертности и соответствующая рефлексия — от религии и философии до психологии и этики. Проще говоря — человек отличается от животного повышенной чувствительностью, способностью к сочувствию и состраданию, которые основаны на врожденном страхе смерти и благоприобретенных, культивируемых цивилизацией ритуалах эмпатии, социальной солидарности, уважения к личности другого человека. Основным вопросом философии называл проблему смысла жизни перед лицом смерти один из основателей экзистенциализма Мартин Хайдеггер. И хотя скорбь при виде смерти свойственна и некоторым высокоорганизованным видам млекопитающих — приматам, слонам, китам, но лишь в человеческом обществе примитивный культ смерти, поклонение умершим предкам за тысячелетия истории преобразились в культ жизни, свободы и прав личности — основу современной цивилизации.
Поэтому совершенно понятен механизм идеологического воздействия любой тоталитарной диктатуры, от секты до государства: это пропаганда дегуманизации, демонизации, расчеловечивания — сначала отдельного "врага" как "чужого", потом вообще любого "другого", несогласного, не разделяющего "единственно правильных" взглядов, теорий, учений, религий. Затем эта культивированная ненависть переносится на все остальное человечество, при этом она уже не различает даже "своих и чужих" и переход из первой категории во вторую для носителя такой идеологии становится мгновенным. И, наконец, последней фазой такой тотальной дегуманизации является обесценивание уже собственного существования, десакрализация смерти вплоть до равнодушия даже к собственной жизни. Это именно то, что происходит в современной России.
13 января 2015 года Армения содрогнулась от ужасной новости, пришедшей из города Гюмри: накануне ночью военнослужащий 102-й российской базы Валерий Пермяков, уйдя в самоволку, вломился в дом на окраине города и расстрелял из автомата спящую армянскую семью из семи человек, причем двух младенцев добил штыком. Суд над ним был скорым и невнятным — убийцу вывезли в Россию "для отбывания наказания", после чего его следы теряются. Армения была потрясена маниакальной бессмысленностью и беспощадностью этого чудовищного преступления, в обществе обсуждались самые разные предположения — от заговора с целью запугать страну в год 100-летия Геноцида до версий о том, что Пермяков был сатанистом, алкоголиком или сумасшедшим. Я писал в те дни, что ужас произошедшего — именно в обыденности, будничности злодеяния для самого убийцы, так как он принадлежит к тому путинскому поколению россиян, которое воспитано в духе собственного национального превосходства и презрения к жизни "чурок, хачей, хохлов" и прочих нерусских. Мне не верили.
В том же 2015-м в далекой Тюмени разносчик пиццы Захар Ковригин убил молодую армянку на глазах ее двоих детей, затем вырвал из ее ушей золотые сережки и ушел. Разносчик заходил в десятки других квартир, но хладнокровно убил именно в этой, куда незадолго до того переселилась армянская семья. Почему? Да ведь они не люди, они не здешние, да и говорят с акцентом... Подумаешь — хачей замочил!
Прошло три года. Ранним утром 2 декабря 2018 года другой военнослужащий той же 102-й российской базы, Андрей Разгильдеев, в том же Гюмри насмерть забил сапогами случайно оказавшуюся на его пути пожилую армянскую уборщицу, подметавшую улицы. И вновь никакого мотива, смысла, объяснения этому зверству армянское общество не нашло, так как люди здесь не могли представить, что эти сопливые "сверхчеловеки" из России просто не считают их за равных, за людей.
Мы знали этот ужас со времен Геноцида и Патриацида армян 1915–1921 годов, со времен резни в Сумгаите и Баку в 1988–1990-х, мы помним оторопь 2004 года в Будапеште, где азербайджанский офицер на курсах НАТО зарубил топором спящего армянского сокурсника и был объявлен национальным героем Азербайджана. Но вы-то думали, что это все далеко и до вас не доберется. Мы тоже так думали.
А помните, как все начиналось? Где-то с 2010 года Путин "пошел в народ" — начал встречаться с футбольными фанатами, потом с мотоциклетчиками. Это ведь та самая публика, которая уже тогда вопила на стадионах: "Хохлы, чурки и хачи хорошо горят в печи!" Помните? Неужели забыли? Зря. Именно тогда, при высочайшем покровительстве верховной власти и с благословения православной церкви рашизм стал официальной идеологией России. Мы с вами пропустили момент зарождения и возникновения этой инфекции, которой чекисты заразили русский народ, а попутно и других "русскоговорящих" — до поры спавшим, но быстро напившимся крови вирусом имперской спеси и смерти. Россия и россияне тяжело больны. Кремлевский вампир, целовавший мальчиков в животики, заразил миллионы этих "мальчиков" вирусом смерти.
Это они потом пришли убивать, насиловать и жечь в Бучу, Ирпень, в Мариуполь. Это те самые пермяковы, ковригины, разгильдеевы — они не взялись "ниоткуда", они были выращены, воспитаны, вернее, растлены и расчеловечены в чудовищном инкубаторе российской пропаганды лжи, ненависти и смерти. Останкинская телеигла год за годом, день за днем вводила и продолжает вводить им в кровь особый российский вирус смерти — вирус презрения и ненависти к жизни, чужой и своей. Россия вычеркнула из своего сознания тысячи лет человеческой цивилизации. Это вирус отсутствия сострадания — главного отличия человека от животного. Когда-нибудь новый Михаил Ромм снимет об этом документальное кино "Обыкновенный рашизм". Пару лет назад мы обсуждали такой проект с Андреем Андреевичем Пионтковским — я собирался делать фильм по его сценарию, по его пророческим статьям последних двадцати лет. Но война — сначала российско-азербайджанская в Карабахе, а потом уже Третья мировая, начатая Путиным с вторжения в Украину — отложила все планы. Победа в этой войне не может ограничиться военно-политическим поражением России. Победить вирус рашизма можно только всемирным карантином, так, как боролись с чумoй, оспой или с ковидом. С вирусом невозможно договориться, с вирусом недопустимы компромиссы, к вирусу нельзя приспособиться и жить с ним дальше. Это вирус смерти — и он должен быть уничтожен — во имя жизни.
