Казалось бы, не велико событие: на фоне всего происходящего смерть Жириновского — лидера организации с показательно-издевательским названием "Либерально-демократическая партия России", выглядит малозначительным фактом.
И, действительно, кончина Владимира Вольфовича едва ли заслуживает публичного обсуждения, в отличии от жизни, в которой главный "либерал-демократ" России оставил неизгладимый след, напоминающий нацарапанное гвоздем на заборе популярное слово.
Впрочем, будем придерживаться известной максимы: о мертвых — хорошо, или ничего, кроме правды.
Поэтому, только правда.
Роль Владимира Вольфовича Жириновского в формировании политического облика современной Российской Федерации трудно переоценить. Именно он был отцом российского политического стиля "Трэш", который сегодня задает тон на телевидении, в Думе, в МИДе и фактически стал фирменным знаком путинской России.
Если в декабре 1993 года только Жириновский мог предлагать устроить на границе с государствами Балтии свалку радиоактивных отходов и поставить там мощные вентиляторы, чтобы гнать зараженный воздух на "русофобов", и это воспринималось народом как чистый стеб, то сегодня, думаю, никто не удивился бы и практической реализации такого проекта.
И все эти нынешние госпропагандисты вышли из брызг слюны Владимира Вольфовича, как Афродита из пены морской.
Именно он — лидер ультраконсервативных "либералов" и тоталитарных "демократов" не просто перевел известное изречение "Если Бога нет, то все можно", с литературного на арго русского плебса, но и убедил половину России в том, что бога нет и слава богу.
С Жириновским я познакомился в начале 90-ых. во времена невиданного общественно-политического бурления: чуть ли не ежедневно проходили собрания, конференции и съезды всевозможных общественных организаций. И вот однажды перед началом конференции, где я должен был председательствовать, ко мне подошел Владимир Вольфович и заявил, что хочет принять в ней участие и обязательно сидя в президиуме.
— Владимир Вольфович, — вежливо ответил я ему, — организаторы договорились, что в президиуме будут сидеть те, кто подписал опубликованное в прессе обращение, а вашей фамилии там нет.
— Обращение? — Жириновский презрительно оттопырил нижнюю губу, — Да я подпишу любое обращение в любой момент, дайте мне его.
Получив отказ, Владимир Вольфович смерил меня испепеляющим взглядом и покинул зал.
А лет десять спустя нам случилось встретиться на телевидении, кажется, во время каких-то предвыборных дебатов.
И в прямом эфире я напомнил Жириновскому о его готовности подписать "любое обращение в любой момент".
Ярость главного "либерал-демократа" была неописуемой: он кричал, топал ногами и требовал от своего охранника немедленно застрелить меня прямо в телевизионной студии. Охранник выскочил под свет софитов, поморгал оловянными глазами и, осознав, что за убийство в прямом эфире ему не платили, быстро ретировался.
А Вольфович, побрызгав слюной, успокоился и продолжил свою песню на вечную тему: "Когда я стану президентом..."..
Ему так и не суждено было дожить до воплощения той своей мечты.
Более того, судьба-злодейка не позволила Владимиру Вольфовичу даже малого триумфа: насладиться наблюдением за ходом сегодняшних событий. А уж как бы старик порадовался!
Говорят, скоро ему поставят памятник на постаменте.
Но главным памятником Владимиру Вольфовичу, конечно, станет практическая реализация самых безумных его предвидений — антиутопии имени Жириновского.
Если безумие окончательно восторжествует.
! Орфография и стилистика автора сохранены
