Поисковые системы не находят ее фотографий. Немудрено — компьютера у Лидии Борисовны нет.
Она живет в Можайске. Пенсионерка, пожилая. Каждый день она за полчаса добирается до электрички, затем — два часа до Москвы, потом — метрополитен. До изолятора. Иногда в день посещает по два. С ней всегда две огромные хозяйственные сумки — с журналами жалоб заключенных, отчетами, приглашениями на всякие мероприятия, приборами для измерения всякого-разного в камерах (впрочем, на моей памяти приборы так ни разу и не включились, и инструкция к ним почему-то отсутствует).
У Лидии Борисовны есть политическая позиция по многим вопросам. Когда заходим с ней в метро, она уговаривает пройти за ней и не тратить билетик. Говорит: я всю жизнь на государство работала — что оно мне дало? Ничего.
Лидия Борисовна в некоторых вопросах достаточно наивна. Начинаем говорить про лесбиянок — она говорит, что их не бывает. Ну как женщины могут быть друг с другом? Ну, поцелуются, а что им еще делать-то?
При защите прав заключенных Лидия Борисовна совсем не наивна. Она не устраивает конфликтов с сотрудниками, но не боится твердо отстаивать свои представления о законности и ее нарушениях. Лидия Борисовна смотрит на фрукты. Она говорит: эх, я бы тоже ела фрукты. Да только денег на них нет...
Закон 76 о наблюдательном контроле не позволяет членам комиссий принимать вознаграждание за свою деятельность.
! Орфография и стилистика автора сохранены
